Твой первый - единственный

Сью Ники

– Да уж, – пожал плечами.

– Не подойдешь к ней? – спросила Рита, взглянув на меня.

– А смысл? Видимо, это бумеранг, – сказал, поражаясь дикой мысли, что сорвалась с губ. Откровенно говоря, в такие глупости я никогда не верил. Но то, что ребята учудили на выпускном, меня не просто злило, вводило в состояние, когда челюсть сжималась до хруста.

Рита ничего не ответила, а я молча взял Матвея за руку и поплелся с ним к туалету в надежде, что Алена нас не заметит. Потому что в ином случае я спросил бы у нее, каково

это быть вершителем чужих судеб, а главное – для чего. Однако она нас не заметила, а когда мы с Мотом вышли обратно, Смирновой уже и след простыл.

Романова больше не поднимала эту тему, да и в целом, когда мы сели в тачку, Матвей так разговорился, что думать о чем-то второстепенном было некогда. Малой делился своими впечатлениями и грезил однажды повторить поход в торговый центр.

– Конечно, повторишь. У тебя целая жизнь впереди, – сказал я.

– Рита, а ты на торт останешься? – спросил ее братишка. Я удивился такому вопросу, однако не стал акцентировать на этом внимание.

– Посмотрим. Ой, я же забыла… Витя, – вдруг обратилась ко мне Романова. Она сидела на заднем сиденье вместе с братом. – Ты не мог бы остановиться около магазина? Возле дома родителей временно закрыта овощная лавка, а мама попросила купить ей бананов.

– Конечно, без проблем.

Я повернул в сторону ближайшего супермаркета, паркуясь на свободном месте. В округе было мало автомобилей, за горизонтом садилось солнце, а с неба срывался мелкий снег, оседая белой крошкой на крыши домов и машин. Романова выскочила, предварительно уточнив, не нужно ли кому чего, но получив отрицательный ответ, помчалась поскорей к дверям, видимо, не хотела заставлять себя долго ждать.

– Матвей, а Рита не с вами живет? – решил зачем-то спросить.

– Нет, – покачал головой мальчишка.

– Почему?

– Наверное, из-за папы. Но это мамин секрет. Я никому не говорю мамины секреты, – с деловитой серьезностью заявил Мот, заставляя умиляться детской непосредственности. Редко когда встретишь настолько воспитанных и понимающих детей.

??????????????????????????– Я обещаю, что никому не расскажу, вот тебе кулак! – я протянул ему кулак, оглянувшись. Мелкий вскинул бровь, внимательно рассматривая мою руку. Он не решался, видимо, прикидывая, можно ли мне вообще доверять. И это однозначно добавляло ему еще больше плюсиков.

– Твоя сестра очень важный для меня человек, я переживаю за нее.

– Рита – самая лучшая на свете! Я мечтаю о плаще супермена, с помощью которого смогу защитить всех.

– За… защитить? – переспросил, не особо понимая, почему ребенок в пять лет думает о таком.

– Да! – уверенно заявил Матвей, не сводя с меня своих глаз. Они с Ритой однозначно были похожи, даже этим взглядом, который мог бы спасти целую планету, столько в нем было желания и непоколебимости.

– Давай будем вместе защищать ее? – предложил я, улыбнувшись.

– Давай! Ты ведь уже

большой, а я еще маленький. Так что я согласен.

– От кого мне нужно защищать твою сестру?

– Ну… – мелкий помялся, отводя взгляд в сторону. Он вел себя достаточно серьезно уже не первый раз.

– Моть, я умею…

– Однажды я слышал, как мама с папой ругались, – произнес вдруг братишка Марго. Теперь он смотрел на меня в упор, словно пытался понять, смогу ли я встать с ним на одну сторону, пойму ли его.

– Так бывает, родители иногда ссорятся.

– Мама сказала, что папа обижал Риту.

– Обижал?

– Угу, – мелкий прикусил губу, склонив голову и рассматривая свои сжатые в кулачок ручки. Казалось, ему стыдно говорить дальше, признаваться в подобном кому-то. И мне вдруг сделалось тревожно.

– Многие ругают своих детей.

– Нет. Папа бил Риту, – помолчав, Мот добавил: – Сильно бил. Рита плакала, так говорила мама. А однажды на Новый год он даже домой ее не пустил, так тоже говорила мама. Папа не любит Риту, папа – плохой.

Глава 23 - Витя

Я не мог поверить в услышанное. Как же так? Родной отец бил ее? Но почему… как он мог? Она ведь… Я сжал руль, казалось, легкие наполняются кислотой. На лицо словно натянули целлофановый пакет, крепко затянув удавку на шее. Мне стало тяжело дышать.

Наверное, поэтому не заметил, как Рита вернулась, усаживаясь на пассажирское сиденье. Я не стал задавать никаких вопросов, молча завел машину и поехал больше по инерции. Вместо автомобилей, что мелькали впереди, я видел Маргариту в широких кофтах с улыбкой на губах. Она никогда… никогда не показывала своей обиды на мир, семью, родного отца.

А Новый год? Что если родители не пустили ее ночевать в тот самый Новый год, когда я вбил себе в голову мысль об очередном предательстве? Что если она ночевала в подъезде, сидя на грязных ступенях и прячась от сквозняков, которые проникают сквозь старые рамы окон. Мимо проходили пьяные соседи, гремя бутылками, а она продолжала сидеть, вглядываясь в обшарпанные стены и надеясь на чудо.

Сколько я о ней не знаю? Насколько мы вообще были близки?

– Вить, вот тут, – сказала Рита, и только сейчас я заметил, что подъехал к ее двору, остановился напротив лестницы, что вела наверх, к площадке.

– Угу.

– Моть, выходим. Акулу не забудь.

– Акула, акула, – щебетал мелкий. Я оглянулся и вдруг понял, как сильно она могла нуждаться во мне, в моей помощи. Меня не было рядом в тот Новый год, в ночь выпускного… когда я вообще был рядом? Был ли какой-то толк от близкого человека, который не смог защитить любимую девушку?

Опустив голову, я крепче сжал руль, не в силах принять ту правду, что собирал по крупицам каждый день.

– Вить, – голос Риты, словно колыбельная из детства, ласкал слух и согревал сердце. – Что с тобой?