Твой первый - единственный

Сью Ники

А когда я сам уселся за руль, ее чувства явно передались воздушно-капельным, потому что даже последовательность действий при начале движения напрочь вылетела из головы.

– Надо пристегнуться, – произнес то ли вслух, то ли про себя. Я наклонился к Рите и потянулся за ремнем, находясь в критической близости. Глаза девчонки расширились, она облизнула губы и часто заморгала. Я видела все это, словно кто-то сверху замедлил киноленту, показывая самые яркие фрагменты из фильма.

Мы могли бы… прямо сейчас поцеловаться. Я ощущал это каждой гребаной

клеткой, да что уж, я хотел этого: сорвать сочный фрукт, что давно ожидал своего хозяина. Но заставил себя сдержаться и вернуться обратно на место. Позже еще будет идеальная возможность.

– Спасибо, – шепнула Романова, ее голос дрогнул.

– Скажешь свой адрес?

– Угу. А твой отец, он точно не против?

– Кажется, он слишком в шоке, – отмахнулся я.

– М-да, уж… – она пожала плечами, затем озвучила нужный адрес, и мы сдвинулись с места.

Я не знал, о чем бы нам сейчас поговорить. Внутри бурлил тот еще ураган, я едва соображал, на каких светофорах поворачивать, да и ко всему прочему умудрился проскочить все красные сигналы. Что ж, старик явно не обрадуется штрафам.

– У меня завтра выходной, – неожиданно произнесла Рита. Я тайком глянул на нее, и снова это щемящее чувство в груди, разливающееся водопадом по легким. – Хочу испечь пирог.

– Отлично, можно я буду твоим дегустатором?

– Если только ты не ждешь чего-то грандиозного, – робела она.

– О да, я жду самый аппетитный пирог в мире с шоколадом и бананом.

– Удивительно, – усмехнулась Романова. Висок горел под натиском ее взгляда. – Я как раз собиралась испечь именно такой.

– Значит, это судьба.

– Я не верю в судьбу, – с некой грустью сказала Рита. Она продолжала держать руки скрепленными на коленях, словно этот большой просторный салон, разноцветная подсветка и кожаные сиденья ее напрягали.

– Логично, лучше верить в меня.

– О да, – театрально закатила глаза Романова, и мы оба засмеялись. Довольно тихо, скорее, даже про себя, но этот мимолетный смешок смог разрядить атмосферу: я окончательно разговорился. Вещал похлеще любого радио, разве что мировые новости политики не озвучивал, однако прошелся по всем темам, которые всплывали в голове. Рита покорно слушала, иногда кивала, а иногда задавала вопросы, проявляя явный интерес.

Так мы и доехали до ее нового места обитания: район со старыми многоэтажками, но довольно чистенький, без всяких алконафтов на лавках или обилия собак. Припарковавшись у обочины, я заглушил двигатель и повернулся к Марго, желая лишь одного – продлить этот миг. Безумно не хотелось отпускать девчонку.

– Ты так странно на меня смотришь, – сказала она, прежде чем потянуться к дверной ручке.

– Что значит «странно»? Я всегда так на тебя смотрел.

– Как кот на см… – Рита оборвала себя на полуслове, устремив взгляд в лобовое стекло. В свете фар кружащие снежинки походили на звезды, что сейчас падали прямо на мою машину. Бери, протягивай ладонь и загадывай желание. Раньше я не понимал, что люди находят такого в снеге. Смотрят на

него завороженно, будто видят незримое чудо, парящее в воздухе. Да какое ж это чудо? Обычное явление природы – никакой магии. Однако сейчас, сидя рядом с Ритой и разглядывая снежинки, сам отчего-то замер.

– Шестилучевые, – сказал, вглядываясь в зимние звезды, что падали на землю.

– О чем ты?

– Ты знаешь, сколько столетий люди пытались воссоздать снежинку? И только в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году один американский фермер сумел сфотографировать ее, а позже и создал целую коллекцию удачных снимков.

– Витя…

– Мечты так просто не сбываются, я знаю. Но в этот раз у нас все обязательно получится, – я повернулся к Рите и обхватил руками ее прохладные ладони. Взглянув в глаза девчонке, что навсегда поселилась в моем сердце, я увидел нечто невероятное – надежду. Одну на двоих.

– В тот день, в детстве, я не хотела отталкивать тебя, – произнесла вдруг Романова. Ее пальцы скользнули по моим, переплетая наши скрепленные руки. – Я думала, когда вырасту, обязательно тебе все расскажу. Но… так и не смогла.

– Люди не рождаются идеальными. Совершать ошибки – это нормально. Я тоже виноват перед тобой…

– Знаешь, я не верю в судьбу, – вздохнув, сказала она. – Но если в этот раз мы снова отпустим друг друга, значит…

– Не отпустим! Я не отпущу!

– Витя…

– Обещаю! Я больше никогда не отпущу тебя, – это была клятва не столько Рите, сколько себе самому. Невозможно вечно спотыкаться об одни и те же камни. Я должен научиться замечать их перед тем, как ступить по ухабистой дороге, ведущей в тупик. Столько раз мои глаза были покрыты пеленой, столько раз я оступался и летел в пропасть, обвиняя всех вокруг. Хотя по итогу виноват был больше всех.

– Тогда, – прошептала Марго, коротко улыбнувшись. – До завтра. В два часа дня, подойдет?

– Мне подойдет любое время.

Ладонь Романовой выскользнула из моей руки. И в этот момент меня будто пронзила острая стрела страха, его яд проник в клетки разума, наводя ужасные кадры в голове. А что если мы не сможем увидеться? Что если она сбежит снова от меня? Что если завтра не настанет? Не знаю почему, но мне вдруг сделалось до ужаса страшно, пусть и понимал, насколько беспочвенно это чувство.

– Постой, – окликнул, когда Рита открыла дверь. – Давай обменяемся номерами, у меня ведь нет твоего номера.

В ответ она кивнула.

Глава 28 - Витя

Следующего дня я ждал как ненормальный. Даже уснуть толком перед этим не мог, всю простынь под собой скрутил, ерзая по ней. В конце концов, не выдержал и позвонил Антону. Ну серьезно, я с кем-то должен поделиться распирающими меня эмоциями.

Леваков ответил не сразу, а когда ответил, задал вполне резонный и уже нам обоим привычный вопрос:

– Ты на часы смотрел, Шест?

– Нет, да какая разница? – я расхаживал по кухне в спортивках, держа в одной руке кружку с чаем, а в другой сотовый.