Ты мне не запретишь!
Шрифт:
– Да, ладно. Хочу понянчиться с твоим маленьким Мишкой! Раз самой не довелось, - улыбнулась она.
– Лен, не переживай! Может, ещё наладится всё?
Она вздохнула:
– Дай Бог, чтоб наладилось!
Автобусом нас довезли до кафе, где был заказан поминальный обед…
От кафе мы медленно шли по заледеневшей дорожке. Я , то и дело, оскальзывалась на своих зимних сапогах. А потом и вовсе поскользнулась так, что едва не упала. Чьи-то сильные руки сзади бережно поддержали меня. Я была искренне благодарна. Обернулась, чтобы эту благодарность выразить. И замерла на полуслове,
– подхватил меня под руку и повёл к своей машине.
Лена удивлённо открыла рот, остановилась. Савицкий вопросительно посмотрел на неё:
– Ты чего?!
– Ром, генерал Грачёв Иру забрал.
– Ну и что?- пожал плечом Савицкий.
– Как, что? У них разборки сейчас будут. Точно, тебе говорю!
Я и слова сказать не успела, как Грачёв затолкнул меня в салон своей служебной машины, на заднее пассажирское сиденье, сам сел рядом со мной, скомандовал водителю:
– Володя, адрес помнишь, куда машину Ирины Сергеевны отгонял? Едем туда!
Тот кивнул:
– Понял!
Грачёв обратился ко мне:
– Поговорить надо!
– Я Вас слушаю.
– Вот-вот, слушай! Не захотела тогда выслушать, выгнала меня!
– У меня был приступ тошноты. Я не хотела, чтобы Вы это видели.
– Так, значит, Мишка не соврал? Ты беременна?
– Да.
– Будешь рожать?
– Обязательно! Миша очень хотел этого ребёнка.
Генерал вздохнул:
– Жаль, что он его не увидит.
У меня опять невольно слёзы потекли. Я торопливо достала платочек, утёрла мокрые щёки.
«Нет, я не буду плакать!» - подумала я.
– Гордая! Хочешь плакать, а не плачешь. Миша просил похлопотать за тебя! Помнишь, ты судьёй переводилась? Есть вакансия в том же суде. Предшественник твой зарвался совсем: в наглую торговаться начал. Пришлось его приструнить. Слетел с хлебного места. Пойдёшь вместо него?
Я удивлённо посмотрела на него, потом , подумав немного, кивнула:
«Второй раз я этот шанс не упущу!»
Выносить малыша в «Пятницком», где всё будет напоминать Мишу, будет очень непросто. А после родов ребёнок потребует много заботы и времени. Я задумалась о будущем, не заметила, как машина остановилась у подъезда. Вышла, сказала Грачёву спасибо и отправилась к себе…
Сашка обрадовался моему приходу. На похороны Зотова он не ходил – был в школе на каком-то важном мероприятии, и тоже пришёл совсем недавно. Да и кем был для него Миша? Мамин друг – и только! Сын прибегал ко мне в больницу пару раз на неделе, проведывал.
– Привет, мам! Тебя уже выписали?
– Нет, что ты! Отпустили на похороны, и дома побыть, помыться в нормальных условиях.
Сашка сидел за столом и по-быстрому перекусывал бутербродами, запивая их чаем. Меня дома не было, а готовить самому (это же так понятно!) у него не было желания.
– Я-я-сно, - грустно протянул он.
– Кусочничаешь?- я недовольно на него посмотрела. Но, потом улыбнулась, подумала: «Господи! За какие
Слёзы невольно навернулись на глаза. Я сдержалась, потрепала его ладонью по вихрастой макушке.
Он вздохнул, потом внимательно посмотрел на меня, неожиданно спросил:
– Мам, ты его сильно любила?
– Да, Саша, любила.
Я вдруг решила не скрывать от него ничего:
– Саш, как ты отнесёшься к тому, что у тебя будет брат?
Сашка перестал жевать , приоткрыл рот от удивления, потом спросил:
– Ты настолько его любила, что забеременела? Будешь рожать?
– Да, он хотел, чтобы я родила. Это было его предсмертное желание.
– А ты сама-то хочешь этого? Как же твоя карьера? – вопрос сына мне показался слишком взрослым. Саша рассуждал очень рационально. Да, карьера, которую я строила своим трудом, казалась пошатнувшейся. Но, мне же пообещали место судьи! Генерал тоже был в долгу перед Михаилом.
– Да, хочу! И, Бог с ней, с карьерой! – я улыбнулась и махнула рукой, - Ничего, прорвёмся! Зато у тебя будет брат! А одной мне ребёнка воспитывать не впервой!
Сашка радостно улыбнулся, потом спросил:
– Мам, может, надо чего? В магаз сбегать или ещё что? Ты сама-то как? – он сочувственно смотрел на меня.
– Нет, Саш, ничего не надо! Спасибо. Всё в норме.
– Да? Ну, ладно! Я тогда за компом посижу, - сказал он мне, как будто за что-то извиняясь…
Я устала после похорон, было морально тяжело. Отвлекла подруга - позвонила мне:
– Ир, ты уже дома? Хорошо! Как добралась? Генерал довёз? Тоже неплохо! Я боялась, что он тебе разборку устроил…
– Нет, всё нормально, не устроил.
– Хорошо! Слушай, а он к тебе, по-моему, неравнодушен!
– Лен, он меня за Мишу чуть взглядом не испепелил!
– Ир, не скажи! Ладно, я успокоилась: у тебя всё в порядке! Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, Лена!
Смыла под душем свою усталость, улеглась спать пораньше. Но, только легла – раздался звонок в дверь. Пришлось встать. Я накинула халат, завязалась поясом, вышла в прихожую. Пока шла, думала: кто бы это мог быть? Но, такая душевная усталость была, такое бесчувствие: я считала себя виноватой в гибели моего Миши, и от этого было просто невыносимо! Ещё хуже, чем когда я, собственноручно, лишила жизни Катю Русакову. Когда я открыла дверь и увидела на пороге генерала Грачёва, совсем не удивилась…
========== « Взрыв» ==========
Он стоял, придерживаясь за дверной косяк. Его глаза были словно затуманены. Он вперил их в меня, его лицо дёрнулось, исказилось гримасой боли. Я услышала небрежно брошенную мне фразу:
– Можно зайти?
Это для него было лишь формальностью, потому, что Грачёв, качнувшись вперёд и пошатываясь, по-хозяйски зашёл в квартиру, закрыв за собой дверь.
Грачёв был сильно пьян! Я попятилась вглубь прихожей:
– Евгений Николаевич, что Вы себе позволяете?! Я не давала разрешения!- внутри росло напряжение, грозящее превратиться в ярость.