Ты мне не запретишь!

Сердитых Галка

– А мне и не нужно!- фыркнул он, презрительно усмехнувшись.

Я, ещё сдерживаясь, попыталась быть подчёркнуто - вежливой:

– Простите, но я не принимаю гостей так поздно! Прошу Вас уйти!

– Никуда я не уйду! – вдруг рыкнул он, пройдя в зал, удобно усевшись, расположился на диване.

Я растерялась: «Что делать?! Как мне его выгнать?»

– Евгений Николаевич, я Вас очень прошу, покиньте мою квартиру! Иначе, я полицию вызову! – в сердцах заявила я.

– Полицию?! – он хрюкнул от смеха, - Ну-ну, попробуй!
– он, с усмешкой

и явным вызовом смотрел на меня, раскинув руки на спинку дивана.

Тогда я решила сбить с него спесь:

– А хотите я вызову знакомых журналистов и поведаю им душещипательную историю о своём изнасиловании?

Он недоверчиво сверкнул на меня своими глазищами:

– Тебе так хочется публично опозориться?!

– А Вам? – ядовито усмехнулась я.

– Да кто тебе поверит? Я -генерал МВД!

– Генерал?! Это не даёт Вам права сперва унизить меня, как женщину, а потом врываться ко мне, на ночь глядя, тревожить мой сон!

У Грачёва в глазах закипела сталь, он вскочил с дивана, шагнул ко мне:

– Да , ты-дрянь! Шлюха! Из-за тебя погиб мой сын!

Меня настолько уязвила и обидела несправедливость его обвинений, что я уже не могла сдержаться:

– Выбирайте выражения, генерал! Миша погиб за меня, за нашего ребёнка! Он принял пулю, предназначенную мне. А я … Я любила и люблю его!
– мой голос сорвался.

Вы так хотели разлучить нас , и это у Вас получилось! – едва слышно выдохнула я, глаза были полны слёз. Я закусила губу, чтоб не разреветься окончательно, отошла к занавешенному окну, отодвинула штору, стала смотреть в тёмное ночное окно.

Послышались тяжёлые шаги, он подошёл ко мне сзади, его руки легли на мои плечи:

– Ира , я не хотел, чтобы всё получилось именно так!

Я брезгливо дёрнула плечами, сбросила его ладони:

– Не хотели? Запись, на которой я была, восстановили в отделе К.

– Ты, что, думаешь, это я сдал тебя с той записью? – возмутился Грачёв.

– А кто?! – я резко повернулась к нему, яростно сверля его взглядом.

Он не ожидал этого, отступил на шаг, растерянно перебирая варианты:

– Да кто угодно! Те же прокурорские…

– Что ж, может быть, - согласилась я, - Миша мне сказал, что это не Вы. Но, я сомневалась: уязвлённое генеральское самолюбие трудно удовлетворить.

– Ира, ты думаешь, что я желал смерти собственному сыну?!

– Нелюбимому сыну, - подлила я масла в огонь.

Он, буквально, взорвался:

– Да, нелюбимому! Но, ты же в курсе, что я старательно прикрывал все его косяки! Разве этого было мало?! Да, мы не были близки по-родственному! Но, что я мог с собой поделать?!

А когда он связался с тобой, да ещё и заявил мне, что хочет официально оформить с тобой свои отношения… Ты же старше его! И по званию такая разница… Нет, я понимаю, тебе нравилось трахаться с молодым любовником…Но, беременеть от него, а тем более рожать, на это ещё надо решиться…

Тут я не вытерпела, шагнула к нему, что было сил, широко размахнулась, влепила ему хлёсткую пощёчину. Он

рассвирепел, схватил меня за отвороты моего халата, чуть не вытряхнул меня из него. А я нисколько не боясь его, насмешливо-презрительно улыбнулась: -Ну, что Вы ещё можете мне сделать?! Убить меня? Да, пожалуйста! Не забудьте только, что у меня старший сын в соседней комнате! – я говорила это со всей болью, что была у меня в душе, но в этот раз мои глаза были сухими, - Знаете, Евгений Николаевич! Мне ничего от Вас не надо! Даже место судьи … Просто в «Пятницком» мне всё напоминает Мишу… Вы не верите в искренность наших отношений , это Ваше право! Миша сказал, что я ему дороже жизни и доказал это! Но, видит Бог, я не хотела такого исхода! Я хотела прожить с ним долгую и счастливую жизнь, родить ему сына, вместе воспитать его. Миша обещал быть ему хорошим и добрым отцом, в отличие от Вас…

– Что?! – генерал мгновенно отпустил мой халат, растерянно смотрел на меня. Он был настолько поражён, что некоторое время стоял, словно в прострации.

Я тоже замолкла, понимая, что ударила по больному, очень уязвимому месту. Не знала, чего мне ожидать от генерала.

Он опомнился, странно на меня посмотрел, потом сказал:

– Вижу: любила ты его и сейчас любишь. Другая бы не стала рисковать, аборт бы сделала. Или шантажировать меня начала.

– Я не такая!- нервно ответила я.

– Понял уже, давно понял. Спасибо, что не разочаровала.

– Евгений Николаевич, я не хотела скандалов и разборок с Вами, честно!
– мои гнев и ярость улеглись. Высказав генералу всё, что хотела, я успокоилась, - Напротив, Миша просил помириться с Вами. Мы могли бы в будущем стать хорошими знакомыми, но в ближайшее время, пожалуйста, избавьте меня от Вашего общества. Это не в обиду Вам. Просто мне тяжело Вас видеть, поймите! Именно Вы у меня ассоциируетесь с потерей любимого человека…

Генерал взволнованно дышал. Он, вероятно, не ожидал услышать столько откровений:

– Ира, простите меня! За всё простите! Я постараюсь не докучать Вам своим обществом, но существуют традиции после похорон… Мы неизбежно должны будем увидеться на поминках….

– За это не беспокойтесь! Я достаточно сильная, я смогу выдержать и соблюсти условности и традиции. Кроме того, я обязана заботиться о здоровье и спокойствии своего будущего желанного ребёнка. А сейчас, прошу Вас, покиньте мой дом. И постарайтесь больше не вламываться ко мне ближе к ночи.

– Хорошо, я Вас услышал! – он покусал губы, хотел сказать что-то ещё, но передумал и ,слегка пошатываясь, направился к выходу.

Из своей комнаты вышел Сашка, он тревожно спросил:

– Мам, всё нормально?

– Да, Саша, всё хорошо!

– Всего доброго!
– пожелал Грачёв, выходя из квартиры, мельком глянув на Сашу.

– Всего доброго!
– эхом отозвалась я.

– До свидания! –отозвался мой сын на пожелание незнакомого ему человека.

Утром я вернулась в больницу. Ещё неделю я пробыла там. Перезванивалась с Сашкой…