Ты моё спасение души
Шрифт:
Подхожу сзади. Нависаю над женой со спины, руками опираясь на столешницу. Носом утыкаюсь в её макушку, глубоко вдыхая аромат её волос и кожи головы.
– Славик, я говорил тебе сегодня, что люблю тебя?!
Моя Бемби смотрит на меня в зеркало, улыбаясь своей мягкой и милой улыбкой, от которой на её щеках начинают играть очаровательные ямочки.
– Говорил, любимый мой, говорил! Утром много раз, днём по телефону, когда звонил, и вечером успел сказать ни единожды, - ласково отвечает моя олениха, поглаживая мои руки и целуя их.
– Давай, Славик, потанцуем под мелодию нашего свадебного
– Ты такая красивая в этом белом шелковом халате и с распущенными волосами, хочу снова испытать трепет от нашей танцевальной близости.
Поднимаю Славочку, прижимаю мягко, но властно, к себе, начинаю двигаться с моей любимой женщиной, нашептывая ей на ушко слова своей клятвы.
– Славик, нет такой меры длины и веса, чтобы оценить мою любовь к тебе. Она несоизмерима, потому что безмерна и бесконечна. Ты - место моей силы и моя "ахиллесова пята"! Я люблю тебя не за что-то, а вопреки всему! Люблю любую! Вместе с тобой я радуюсь и огорчаюсь! Я хочу дать тебе все, что могу дать! И обещаю ничего и никогда не требовать у тебя взамен своей любви! Славик, прошу тебя просто живи и будь со мной!
– произнося, после каждой строчки целую мою награду.
Закончив свою клятву, читаю любимой часть стихотворения американского поэта Эдварда Каммингса.
– Я несу твое сердце в себе Твое сердце в моем…Никогда не расстанусь я с ним И куда ни пойду Ты со мной дорогая. Все дела и поступки мои разделю Я с тобой Моя радость. Я судьбы не боюсь. Ибо ты мне судьба и звезда Мне не нужен весь мир! Ты мой мир! Моя истина и красота…
– Я люблю тебя, Никитушка! Без тебя меня нет! Ты моё сердце, моя душа, мой мир!
– шепчет в ответ моя любимая женщина.
– Хочу любить тебя, моя родная! Хочу тебя до головокружение и жара в груди, - шепчу Славику, развязывая концы её пояса, опуская с её плеч тонкий шёлк.
Халат падает на пол, оголяя шикарные формы моей женщины. Медленно опускаюсь перед ней на колени, выцеловывая каждый сантиметр стройного тела. Моего любимого тела. Мне нравится открытость Славика, ее раскрепощенность и доверие ко мне. То, что сейчас есть в наших отношениях дорогого стоит, потому что к этому мы оба шли много времени.
Я трогаю, глажу, целую, лижу ее, наслаждаюсь томными стонами своей любимой, млею от происходящего между нами, а в голове непроизвольно всплывают воспоминания о самой первой нашей близости…
Глава 25
– Уходи, Слава! Уходи!
– быстро шепчет пьяная мать, схватив в коридоре одной рукой меня за локоть, а другой прижимая к себе какой-то странный грязный сверток.
Печально и устало смотрю на свою родительницу. Вернее на то, что осталось от нее и ее былой красоты.
Особо искать не приходится. Худая как палка женщина стоит передо мной в драном шелковом халате. В глубоком вырезе давно нестиранной вещи печально выглядывают груди.
На голове матери распатланное воронье гнездо тусклых немытых волос.
Лицо
На лице пустые, бессмысленные голубые глаза. Под правым - старый жёлтый синяк. Левый украшает совершенно свежий, отекший, красно-бордовый кровоподтек.
Мне жалко свою мать до спазма в груди и слез. Если было возможным, то я бы все отдала, чтобы помочь ей. Но…
Всё мои потуги, все обращения к матери и отцу падают в пустоту их пьяного сознания, то есть его полного отсутствия.
Людей из внешней среды я давно перестала просить о помощи. Все мои просьбы к бывшим друзья и знакомым нашей семьи для меня лично ранее чуть не закончились детским домом. Меня это пугает неменьше, чем жизнь в этом Богом забытом месте столицы, где мы оказались полгода назад…
После гибели бабушки и дедушки мама моя, которую её родители хоть как-то ещё могли держать в руках, призывая к голосу разума и совести, начала стремительно падать вниз на дно. Этим дном стало донышко бутылки.
Эти бутылки в нашем доме не переводятся. Точнее множатся в геометрической прогрессии. За три года со дня смерти бабули и деда стеклотары набралась целая большая кладовая.
В момент полного безденежья у отца рождается редкая, но здравая мысль, все же их сдать. На реализацию задуманного он тратит несколько дней.
Деньги за сданные бутылки улетают стремительно на новые. На них же уходят ценные и раритетные вещи из нашего дома.
В конце конце-концов из-за бутылок "ушла" и наша квартира в историческом центре столицы.
Новость, что мы переехали на новое место жительство, на окраину Москвы в барак рабочего посёлка, родители сообщили на вокзале по возвращению из летнего лагеря, в который меня великодушно устроила директор музыкальной школы.
Музыкалку я давно закончила с отличием, но продолжаю регулярно заниматься. Педагоги тратят на меня свое время безвозмездно в память о моих бабушке и дедушке, которые были прекрасными и талантливыми людьми. Каждый после занятий меня не только хвалит, но еще и старается угостить чем-нибудь вкусным.
Мне всегда ужасно стыдно. Я, пытаясь держаться с достоинством, вежливо поясняю, что не голодна.
На вопросы о ситуации в семье и родителях, которые исподволь появляются во время занятий, также даю только положительные пояснения. Уверяю всех, что мама пришла в себя, папа восстанавливается, оба периодически подрабатывают.
Неловко даже признаться, что отец вместо себя меня устроил в небольшой шаромыжный похоронный оркестрик. Деньги от этой его "халтурки" на похоронах стараюсь тратить на продукты, если у меня их не успевает отобрать отец.