Ты моё спасение души
Шрифт:
Заняв место справа, Никита по-хозяйски поворачивает меня на бок лицом к себе, берет в круг своих рук и продолжает говорить.
– Давай спать, милая. Завтра у нас тяжёлый день, Слава. Мы вместе летим в Эмираты. Я в командировку по вопросам бизнеса. Ты - к очень хорошему врачу, который занимается лазерной шлифовкой всех видов рубцов, - безапелляционно заявляет мужчина то, что вероятно решил давно.
Я недоуменно хлопаю глазами, в моей голове полно вопросов, которые Никита не дает мне задать,
– Доктор проведет осмотр и даст нам консультацию. Если шрамы будет нельзя полностью убрать, то сделать их максимально незаметным, уверен, возможно. Не поможет шлифовка, пойдем дальше. Есть в конце-концов пересадка кожи, - произносит Ник, чмокает меня в лоб и гладит по моей ужасно зарубцованной спине.
Я лежу, крепко прижатая к мужскому телу, лицом уткнувшись в волосатую грудь, а своим лобком упираясь в его пах.
Лежу молча и даже боюсь пошевелиться.
Мне хочется разрыдаться от собственной жалости к себе, от своей никчемности и нерешительности.
"Господи, ну что же я за никчемное существо такое, - думаю, пытаясь успокоить свое бешено бьющееся сердце.
– Знаю, надо встать и уйти, чтобы не портить жизнь этому замечательному человеку. Надо…Но сделать этого не могу. Нет ни сил, ни желания, потому что ощущаю себя в объятиях этого сильного и властного мужчины, живой. Только рядом с ним чувствую себя в безопасности. И мне совсем нестрашна его нагота. Я не боюсь ее. Уверена, что Ник не позволит себе ничего лишнего в отношении меня".
И на самом деле в течение длительного времени Никита лечит мою душу и моё тело.
Я прохожу через руки ни одного специалиста. Насколько это максимально возможно мои шрамы в некоторых местах становятся менее заметны.
Там, где келоидные рубцы убрать оказывается невозможно, я их по совету Аниты, французской подруги Никиты, забиваю стильным цветным растительным рисунком.
– СлавА, раздевайся давай. Буду тебя писать. Подарим НикитЕ твой портрет в жанре "ню". Такую нежную и естественную красоту как у тебя надо писать только обнаженной натюрелью, - искренне искристо смеется молодящаяся и гламурно фасонистая, хрупкая женщина субтильной наружности, поворачивая мою голову то вправо, то влево.
– Я не могу раздеться, Анита, - произношу тихо, но уверенно.
– Ты такая стеснительная, СлавА?
– спрашивает меня женщина.
– И это тоже, - отвечаю, насупив брови и покусывая губу.
– Угумс, а ещё что кроме стеснения?
– уточняет Анита, начиная раздеваться.
– Я - художник, СлавА, мне можно все рассказывать как на духу и показывать без стеснения.
– Ну, да, есть у меня ещё некоторые причины, - произношу уныло.
–
– Покажи мне то, что тебя при твоей красоте смущает.
– Анита, почти все мое тело покрыто шрамами. Ну, какой мне жанр "ню", - отвечаю печально после затянувшейся паузы.
– Фи, нашла о чем беспокоиться, - подойдя ко мне очень близко, произносит женщина.
– Так, милочка, пойдём покажу тебе несколько интересных картин в жанре "ню".
Анита накидывает на себя длинный халат и проводит меня из мастерской в небольшую комнату, где на стенах размещены разные картины в жанре "ню". Основная часть работ посвящена людям, имеющим некоторые физические ограничения.
– СлавА, посмотри на них. Они все великолепны. Обрати внимание на эту прекрасную девушку. Правда, она - красивая? Её зовут Манон. Она потеряла в аварии ногу и руку. И это не мешает ей жить полноценно, быть любимой мужчиной, заниматься с ним сексом, - после рассказа о героях картин женщина, увидев мой завороженный и восторженный взгляд, просит меня раздеться.
Я, стесняясь, все же выполняю просьбу Аниты. В результате нашего общения у меня появляется неожиданная картина.
Ее нельзя однозначно отнести к какому-либо одному художественному направлению - в ней органично уживаются сюрреализм и модерн, фэнтези и нео-романтизм, а также театр и лицедейство.
В центре композиции Анита поместила меня. Я изображена в виде фантасмагоричного колоритного персонажа с прекрасным обнаженным телом, испещренным вязью шрамов, в которую вплетены фантастичные цветы.
Никита, увидев картину, отмечает, что ничего более прекрасного Анита ещё не писала.
По возвращению домой после сопротивления Ника я все же вплетаю татуировкой в свои шрамы цветы, как на картине Аниты.
Вспоминая о картине и Аните, поднимаю глаза к изголовью кровати, но посмотреть у меня не получается.
Сделать этого не могу, потому что лежу "закольцованная" объятиями мужа.
По снижению частоты движений рук моего любимого по моей спине и попе и выравниванию его дыхания понимаю, Никита снова провалился в сон.
Будить любимого не хочу. Хотя с удовольствием посмотрела бы на умиротворенное и очень красивое лицо своего мужчины. Сделать это у меня тоже не получится, потому как Никитка, обнимая, всегда «замыкает» за моей спиной кольцо из рук.
На очередном сеансе у психотерапевта решила уточнить, зачем муж мой так делает.
Ответ меня порадовал: "Данное действие говорит о том, что человек не хочет вас отпускать. Так обнимают очень дорогих и любимых людей, с которыми есть глубокая эмоциональная связь".