Ты, я и другие
Шрифт:
– Пей, – велит она.
Делаю, что сказано. Английская водопроводная вода льется на мой шершавый язык. Становится легче. Я у дочери в комнате, в квартирке в Клэпхеме, которую она делит с двумя другими девушками.
Сажусь на узкой кровати.
– Почему я здесь? И где спала ты?
Она кивает на брошенные на пол одеяла.
– Ты заснул в машине. Сюда было ближе, чем до квартиры Бена. Ты что, совсем ничего не помнишь?
– Нет. Прости, Мег.
Пытаюсь встать; голову пронзает острая боль – словно череп пробили
– Не шевелись. А то вся вода хлынет наружу.
– Надо позвонить на работу. – Я ищу взглядом пиджак и телефон.
Мег пожимает плечами:
– Полагаю, все твои вещи по-прежнему у нее. Я уже связалась с Мэттом и сказала, что ты сегодня не придешь.
– Связалась? – Я прикрываю глаза и откидываюсь на тонкую подушку. В висках стучит. – Каким образом?
– Позвонила маме и спросила его номер.
Я громко сокрушаюсь:
– Мег, надеюсь, ты…
Она отмахивается:
– Прекрати, папа. Я ничего ей не рассказала. Доволен? – Она встряхивает длинными волосами, совсем как в рекламе шампуня. Только злость в ее глазах совсем не рекламная. – Ты вынудил меня врать маме. Господи, ну что ты за гад такой!
– Что ты ей сказала?
– Что ты поранился. Я просто умолчала про обстоятельства. Сказала, на тебя напали.
Мои губы изгибаются в улыбке.
– Ну, в некотором роде.
Она пытается сдержать усмешку:
– Напали… ревнивый сопливый пацан. Нет, я не стала ей этого говорить.
– Спасибо, Тыковка.
Я тянусь погладить ее. Она совсем рядом… И комната такая маленькая…
Мою руку резко сбрасывают.
– Я промолчала не ради тебя. Ради нее, – говорит Мег.
– Знаю. Все равно спасибо.
Она пожимает плечами.
– Ну, если в ближайшие пару часов тебя не потянет блевать, я рискну сходить на лекцию. Не помрешь здесь без меня?
– Конечно. – Я вытягиваюсь на кровати. Часы на стене показывают полдвенадцатого. Мне следует быть на работе. – Кстати, что сказал Мэтт?
Мег улыбается.
– Я не стала врать Мэтту, папа. Сказала, что сыночек твоей любовницы проломил тебе голову.
Живот, и без того пустой, скручивает спазмом.
– Ч-черт!
– Угу. – Мег смеется и садится к столу. – Он ровно так и сказал. Ладно, спи. Мне надо заниматься.
– Я пойду. – Пытаюсь выбраться из постели.
– Лежи, чтоб тебе! – рявкает она, и ее глаза вновь сверкают. – Тебе велено оставаться в постели до вечера. А потом мне придется отвезти тебя домой: ты ведь голый.
– У меня все хорошо. – Упрямо сажусь на край постели, не обращая внимания на молотки в голове.
– Папочка, ты, конечно, на букву «х», но это совсем другое слово. Поэтому будь послушным мальчиком и ляг, наконец! – Ее голос смягчается. – Ложись, а?
Я подчиняюсь. Голова плывет, в ней, как в калейдоскопе, мелькают картинки. Бет разговаривает с дочерью по телефону; Эмма не знает, куда мне позвонить,
Мег действительно говорила вчера что-то насчет того, что Бет лечится у психотерапевта?
Дочь сидит за столом, обложившись книгами по криминологии, ее специальности. Лица знаменитых серийных убийц таращатся на меня с разворотов толстенных томов. Странная у нее комната: кровать под розовым покрывалом с китайскими фонариками в изголовье, каждый миллиметр свободного пространства забит книгами с пугающими названиями. Я смотрю на Мег. Она прямо держит спину – многолетние уроки матери не прошли даром – и делает вид, что штудирует толстый фолиант, но я вижу, что мысли ее витают далеко.
– Ты видишься с мамой?
– Когда ты вчера позвонил, я как раз возвращалась от нее, – отвечает Мег, не поднимая головы от страницы.
– Я послал ей е-мейл. – Я умалчиваю о том, что именно получил в ответ и куда мне посоветовали засунуть мои поцелуи. – Как она?
– Лучше, чем в прошлый раз. Она сильная. Выдержит и это.
И это?
– Она простит меня когда-нибудь, как ты думаешь?
Мег словно не слышит.
– Мег?
Она поднимает на меня глаза.
– А ты бы простил?
– О чем ты?
– Это ведь не в первый раз, верно, папочка?
Я вздрагиваю. Мое прошлое полощут все, кому не лень, но я не нахожу в себе силы ответить на вопрос дочери. Пытаюсь представить, как бы чувствовал себя, если бы роли поменялись. Хорошего мало. Живот опять крутит, и я задумываюсь, зачем делаю то, что делаю. Зачем я причиняю боль людям, которых люблю, почему жду, что меня простят по первой просьбе. Я вспоминаю родителей. Они тоже вечно ждали от меня прощения. Закрываю глаза…
– Не в первый.
Мег возвращается к серийному убийце Теду Банди, предпочитая иметь перед глазами его искривленную рожу.
Я думал, что ниже упасть в глазах дочери уже невозможно, – но выражение ее лица, когда она запасным ключом открывает дверь квартиры моего брата Бена, уверяет меня в обратном.
Там уже находится Эмма.
– Милый! Я так волновалась!
Она поднимается с дивана, который видно от входной двери. Видит Мег. На ее лице отражается работа мысли, она складывает два и два.
– Ключи… – Она показывает на пиджак и остальную привезенную одежду; мои минималистичные плавки венчают вершину пирамиды. – Ключи были в кармане. Я надеюсь, ты не возражаешь?
– Ну, дальше без меня. – Мег разворачивается к двери.
– Не уходи. – Я тяну ее за джемпер.
– Убери руки! – шипит она.
Мои пальцы разжимаются.
– Было приятно познакомиться, Мег, – говорит Эмма. – Очень жаль, что при таких нелепых обстоятельствах. – И пожимает плечами.
Мег делает неопределенный жест и уходит.