Тяжелый хлеб
Шрифт:
Сусликов сел на лавку и нерешительно ответил:
– - Хочу здесь представления давать! С недельку поживем -- да и дальше!
– - Это у нас-то?
– - Ты не говори, Аверьян, -- вмешалась хозяйка: -- у нас не хуже, чем у других! Тоже, и господа есть; опять, купечество!
– - говоря это, она вытащила из квашни руки и сбрасывала с растопыренных пальцев тесто, словно стряхала в квашню и господ, и купечество. Ее слова ободрили Сусликова. Он встал.
– - А скажите мне, как тут доктора сыскать? Есть он здесь?
– - Доктор-то? Доктор есть!
– - ответила хозяйка: --
– - Говорил я, жена больна!..
Сусликов рассчитался с мужичонком и поспешно вышел из горницы.
Пройдя по двору, он оглянулся и с изумлением увидал позади себя рослого парня с палкою.
– - Тебе чего?
– - А, ничего, так, значит, приказано!
– - ответил парень и глупо ухмыльнулся. Доведя Сусликова до ворот, он пошел опять в избу.
– - Ишь, ведь, тоже хворает!
– - с недоумением произнесла хозяйка, когда Сусликов вышел.
– - А другой-то тальянец дома?
– - Спит!
– - ответил парень и, присев на лавку, стал обуваться.
III.
Семен Антонович Харитонов был рожден с натурою антрепренера и артиста, -- но судьба сделала из него медика, а потом устроила ему место земского уездного врача. Все же большую часть времени Семен Антонович отдавал своему истинному призванию. Среди уездной интеллигенции он устраивал концерты и спектакли, успел основать подобие клуба, прослыл весельчаком, танцором, анекдотистом и везде, где показывалась его юркая, маленькая фигура с квадратной головой, втиснутой в плечи, тотчас слышался его резкий пронзительный голос и визгливый смех.
Сусликова он приветствовал с восторженною радостью.
– - Душечка, фокусник!
– - воскликнул он, когда узнал о профессии Сусликова: -- милушка, акробат! Да я тебе такие сборы дам!.. Пойдем, пойдем!..
Его восторженный голос звенел, скрипел и свистел. Он ввел Сусликова в столовую.
– - Садись чай пять!
– - хлопотал он: -- Фроська! Подай водку и закусить!.. Да мы тут тебя! Да я тут! Ведь здесь от скуки околеешь! Грязь, дождь! Милушка ты мой! Что же ты умеешь?..
Сусликов не ожидал такого приема и немножко сбился.
– - Все умеем: эквилибр знаем, огонь ем, шпаги глотаем, партер, воздушную гимнастику, кошка есть дрессированная, фокусы, анти-спирит... Доктор!
– - вдруг спохватился он: -- я за вами: у меня жена заболела.
В это время в комнату вошла рослая баба с веселым лицом, изрытым оспою. Она внесла поднос с бутылкою водки и банкою килек. Харитонов засуетился.
– - Сюда, сюда!
– - поманил он ее: -- вот так! Теперь выпьем! Так эквилибр знаешь? Люблю! Ну, за успех! Пей!..
– - он налил рюмки, чокнулся и опрокинул свою в рот.
– - По второй закусывать! Ну! Чеки-чок! Чеки-чок!
– - он чокнулся я выпил вторую. Его лицо сияло счастьем. Сусликов исправно пил, жевал скверные кильки и думал: "хороший человек! Кусков правду сказал:
– - Афишу вместе составим! Репетицию сделаем. Я тебе залу клубную -- даром! За-жа-ри-вай!! Ну, еще по рюмочке! А что ты сейчас можешь? Покажи!
Сусликов встал, сбросил пальто, засучил рукава и, взяв со стола две вилки и нож, начал играть ими. Они плавно друг за другом поднимались на воздух и ловко падали в его руки. Слышался только равномерный лязг железа.
– - Ай, ловко! Ай, молодец! -- вскрикивал доктор: -- а, ну-ка я?
Нож и вилка плавно упали в руку Сусликова и он передал их доктору. Доктор попробовал их бросить. Нож со звоном полетел на пол, а вилка, падая, уколола ему руку.
– - Э, черт, да это трудно!
– - удивился он, высасывая кровь из царапины.
Сусликов опять вспомнил про Ольгу. Она лежит и стонет; скотина Антон, наверное, храпит и не слышит.
– - Пошли бы со мною, господин доктор, у меня жена больна!
– - А? Что с нею?
– - Простудилась. Ночью жар, бредила!
– - Ах ты, щучья голова!
– - встрепенулся доктор: -- да что ж ты раньше-то не сказал! Идем, идем! Я вот сюртук надену. Афроська!
– - закричал он.
Афросинья внесла сюртук.
– - А она что же умеет?
– - спросил доктор, стараясь застегнуть воротник, отчего лицо его налилось кровью.
– - Все умеет. Шпаги глотает!
– - ответил Сусликов и подумал: "ничего не заплачу ему".
– - Шпаги глотает! Интересно, интересно! Ну, пойдем! Ты где?
– - На постоялом. У Аверьяна.
– - У Аверьяна. Хороший мужик! Шельма только. Я лечил его бабу, а он хоть бы что... Ну идем. Афроська, дверь!
– - закричал он и вышел с Сусликовым на улицу.
IV.
Но поручению Аверьяна рослый парень, Никита, поджидал у ворот с палкою в руке возвращение Сусликова, но, увидев, идущего с ним доктора, спрятал палку за спину и хотел улизнуть в ворота.
– - Стой, стой, каналья!
– - закричал на него доктор: -- ты чего бежишь, за хозяина совестно? Скажи ты ему, что ежели не пришлет мне за лечение, -- умирать будет, -- не приду! Я только для бедных даром!
Никита молча скользнул в дверь избы.
– - А ты не плати мне, -- сказал доктор Сусликову, поднимаясь по лестнице: -- теперь денег, чай, нет?
– - Весь издержался, -- сказал Сусликов.
– - Ну вот, я уж потом за все разы из твоего сбора вычту! Сюда что ли?
– - Сюда, сюда, -- сказал Сусликов. Он распахнул дверь и пропустил вперед доктора.
Антон разбуженный шумом, сел на полу, протирая припухшие глаза. Увидев доктора, он вскочил, завернулся в свою подстилку и молча отошел в сторону. Черная кошка прыгнула в угол. Ольга повернула свое побледневшее, осунувшееся лицо к двери и слабо простонала. Маленькая каморка в миг огласилась крикливым голосом доктора.