Тяжелый хлеб
Шрифт:
– - А вот и больная! Шпагоглотательница! Ха-ха-ха! Ну что с тобой? Простудилась, да?
Он подошел к Ольге, взял табурет и сел подле нее.
– - Ну, давай пульс. Покажи язык. Так! Голова болит?
Ольга слабо простонала в ответ. Доктор придвинулся ближе.
– - Ну, вы теперь уберитесь, -- обратился он к Антону и Сусликову: -- на двор, что ли.
Антон быстро захватил свой костюм и скрылся за дверью. Сусликов нерешительно прошел за ним. Они остановились тут же, подле двери, на площадке лестницы.
Антон сбросил с себя ковер и стал одеваться.
Наконец дверь отворилась и из щели высунулась четырехугольная голова доктора.
– - Ну, вот и все!
– - сказал он. Сусликов вскочил на ноги.
– - Что с нею?
– - спросил он, входя в комнату. Антон крадучись прошел за ним.
– - Простудилась и ничего больше.
– - Не опасно?
– - Шпаги, говоришь, глотает и то ничего, я это пустяк!
– - ответил доктор и засмеялся своим визгливым смехом.
Сусликов с тревогою посмотрел на Ольгу и осторожно сел подле нее. Ей видимо было лучше. Она ласково улыбнулась и сделала попытку подвинуться, чтобы дать ему больше места. Антон уселся в угол и замер в смущении; кошка прыгнула к нему на колени и свернулась комочком.
V.
Один доктор чувствовал себя превосходно. Он уселся верхом на табурете посреди комнаты, закурил папиросу и стал с жадным любопытством расспрашивать Сусликова: откуда они, что делали раньше, где были и как сошлись. Сусликов отвечал неохотно. Этот доктор только отнимал у него дорогое время; но он -- человек надобный и Сусликов поневоле говорил с ним, стараясь быть любезным.
Где были? Вернее, где не были! Были они и в Петербурге, и в Москве, ездили по Волге, бывали на всех ярмарках, изъездили Литву и Царство Польское. Везде были, всего натерпелись. Вот и теперь в городе N служили в цирке у жида Хаими Буцеля. Дела шли скверно. Жид всем задолжал и задал дерка от них. Впору было умирать с голоду, да вот, слава Богу, припомнили про это местечко. Теперь, что будет?
– - Вся и надежда, что на вас, доктор, -- окончил заискивающим голосом Сусликов; -- вы и Ольгу полечите и нам дайте кусок хлеба заработать!
Доктор почувствовал себя польщенным. Лицо его просияло.
– - Уж вы будьте покойны. Залу даром дам в клубе! Афишу вместе составим! Билеты сам развезу. Три, четыре, пять сборов сделаем! Уж будьте покойны!
– - От его резкого голоса Ольга почувствовала нестерпимую головную боль и застонала, но ее бледные губы продолжали улыбаться. Антон улыбнулся в своем
– - Теперь ты только у исправника разрешение достань и -- баста!
– - окончил весело доктор.
– - Я и то хотел, сегодня же.
– - Да, вот теперь враз и пойдем. Я домой: твоей Ольге лекарства сделаю, а ты к нему пойдешь, назад -- ко мне зайди и лекарство возьмешь, и о деле потолкуем!
Сусликов встал.
– - Иди, Антон, самовар устрой, пока без меня! Да еды добудь; я скоро.
– - А что он умеет? -- спросил доктор, кивнув на Антона. Антон съежился и покраснел.
– - Каучук!
– - Это что же?
Антон успел оправиться и ответил сам.
– - С детства кости изломаны и могу гнуться во все стороны. В некоторых местах змеей зовусь, опять, человек пружина. Извольте посмотреть!
– - с этими словами Антон сбросил кошку, встал и подошел к доктору.
– - Извольте положить руку!
– - предложил он ему.
Доктор с любопытством положил руку ему на бедро. Антон двинул два раза ногою. Под рукою доктора щелкнуло, и он почувствовал, как вертлуг вышел из своего гнезда и потом снова занял прежнее место.
Тем временем Сусликов наклонился к Ольге и тихо говорил ей:
– - Ты поправься только, а я уж один поработаю, за всех поработаю!..
Ольга слабо улыбалась ему. Хороший он, добрый!
– - Видели?
– - хвастливо сказал Антон.
– - Удивительно!
– - воскликнул доктор: -- ну, я для вас постараюсь! Идем теперь!
Сусликов поцеловал Ольгу в лоб и двинулся к двери.
– - До свиданья!
– - приветливо кивал доктор: -- я зайду еще! Сегодня зайду, может!
Доктор и Сусликов снова вышли на улицу. Доктор говорил без умолку.
– - Теперь исправник непременно дома. Он живо позволит. Сам, собака, соскучился. Паспорта в порядке? Да? Ну и отлично. От него ко мне зайди! Я дам лекарства. О ней не думай. Лихорадка -- и все. Поваляется и здорова!..
Он дошел до своего домика, показал Сусликову дорогу к исправнику и, кивнув ему головою, вошел на крылечко.
Сусликов быстро зашагал по грязной улице к дому исправника. Через десять минут он входил в открытую дверь присутствия. В темных сенях сидел сторож. В следующей комнате за длинным столом, обтянутым черною клеенкою, в мечтательной позе сидел низенького роста молодой человек с лохматою огромною головою. При входе Сусликова он повернул к нему свое лицо, напоминавшее зачумленную овцу, и уныло спросил:
– - Чего?
– - Господина исправника повидать, -- ласково кивая головою, сказал Сусликов.
– - По какому делу?
– - Фокусы хочу показывать, разрешение спросить!..
Лицо молодого человека оживилось.
– - Фокусы? Это весело!
– - сказал он, быстро вставая: -- сейчас скажу!
– - и он шмыгнул в грязную низенькую дверь, ведущую в покои исправника.
Сусликов ждал недолго: почти тотчас маленькая дверь раскрылась снова и из нее, нагнув голову, вышел исправник. Молодой человек почтительно, осторожно шел за ним следом.