Тыл-фронт

Головин Андрей

— Да, Квантунская армия будет сражаться до последнего солдата, но развязка наступит значительно раньше, — упрямо возразил Икеда. — Во всяком случае, его величество должен знать суровую истину…

Умедзу утвердительно кивнул головой.

— Что произошло в Нагасаки? — спросил Икеда.

— Американцы сбросили вторую атомную бомбу. Разрушена значительная часть города, среди населения много жертв. Я бросил на спасение населения танки. Они сгорели в этом адском пламени. Сгорели нефтехранилища, пострадали верфи концерна Мицубиси, военный завод «Нагасаки Сэйки».

— Эта бомба — скорее психологическое воздействие,

чем военная операция, — заметил Икеда.

— Да, — согласился Умедзу. — И притом, выходящее далеко за пределы империи. В столице не только в офицерских кругах, но среди чинов армейских отделов распространены слухи, что войска Квантунской армии сражаются на русской территории. Не пытайтесь опровергать эти слухи: это не только нецелесообразно, но и опасно сейчас. Патриотические чувства среди большей части офицерского корпуса обострены… От меня выйдите через эту дверь, — указал он узкий проем за портьерой.

Сейчас же за дверью генерала Умедзу окружили плотным кольцом офицеры штаба.

— Сабурово взято?

— Наши части форсировали Амур?

— Танки еще не вышли к Байкалу?

Вопросы сыпались со всех сторон. Лица офицеров были возбуждены, взгляды опьянены восторгом.

— Все идет нормально, господа! — отмахнулся Умедзу, быстрым шагом выходя в коридор.

* * *

Чрезвычайное совещание проходило под председательством императора. Кроме шести членов Верховного Совета по ведению войны, были вызваны фельдмаршалы Хота и Сугияма, главнокомандующий войсками Восточного района генерал Танака и приглашены члены августейшей фамилии принцы Микаса, Титибу, Такеда, Такамацу и Хигасикуни.

В свое время злой рок жестоко подшутил над императором Наполеоном, наградив его накануне генерального сражения насморком. В результате этот великий завоеватель был сильно побит русскими. Что-то подобное сейчас произошло с бароном Судзуки. Перед самым совещанием премьер-министр почувствовал, что его одолевает насморк и чих. Боясь оскорбить богоизбранную августейшую особу своим земным чихом, барон говорил быстро, гундосо, глотая слова. Несколько раз он незаметно подносил к своему мясистому носу предусмотрительно зажатый между пальцами смоченный нашатырным спиртом клочок ваты.

— Ваше величество! — со старческой пылкостью воскликнул премьер-министр. — Создавшееся положение в Маньчжурии ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение, войны. Другого выхода, кроме принятия условий Потсдамской декларации, мой кабинет не находит. Промедление грозит высадкой в империи не американцев, а русских…

Выслушав сообщения своего бывшего камергера, министра иностранных дел Того и военно-морского министра Ионаи, которые уверяли императора в нависшей над династией опасностью, государь молча взглянул на военного министра Анами.

— Ваше величество! — склонив голову, так как по придворному церемониалу на императора смотреть не разрешалось, негодующе заговорил Анами. — Империя располагает тремя тысячами самолетов, на морских базах близ Токио находится несколько флотилий двухместных подводных лодок-истребителей, каждая из которых может взорвать, любой боевой корабль. Уповая на более благоприятный исход войны в Маньчжурии, необходимо продолжать военные действия до выяснения позиции Америки. Возможно,

она предъявит России ультиматум…

Государь одобрительно кивнул головой.

Стоявший позади него лорд хранитель печати маркиз Кидо с преданнейшим поклоном что-то зашептал государю на ухо.

Император поднял бледное, с обеспокоенным тиком лицо, взглянул вначале на принца Такеда, потом на генерала Умедзу.

— Каково последнее сообщение генерала Ямада? — спросил он.

— Войска Квантунской армии отведены на тыловую линию укреплений, — после длительного замешательства доложил Умедзу. — В связи с быстрым продвижением русских бактериологическое оружие применить не удалось, и войсковые филиалы генерала Исии на основных стратегических направлениях взорваны…

— Неправда! — выкрикнул военный министр. — Я не санкционировал этого решения.

— Но вы и не отменили его, хотя генерал Ямада и запрашивал вас по прямому проводу, — вмешался в разговор принц Такеда. — Обстановка, в Маньчжурии исключает длительные размышления и принудила главнокомандующего Квантунской армией санкционировать его без вас…

Закрыв глаза, император долго молчал. Сообщение генерала Умедзу очень обеспокоило его и даже испугало.

— Я согласен с мнением премьер-министра, — наконец проговорил он. — Мои предки и я всегда стремились выдвинуть на первый план заботу о благе наших верноподданных. Дальнейшее продолжение войны бессмысленно, — тихо заключил он. — Оглядываясь на то, что сделано до сих пор нашими военными властями, мы не можем не заметить, что их действия далеко отстают от составленных ими же планов. Я не думаю, что это несоответствие будет устранено в будущем… — и, — обратившись к барону Судзуки, приказал: — Запросите союзные правительства: не повлияет ли принятие империей условий мира на ее государственный строй?

— Император высказал свое мнение! — сейчас же поспешил заключить барон Судзуки, давая понять, что совещание окончено.

* * *

Двумя часами позже министр иностранных дел генерал Того посетил советского посла.

— Господин посол, — после обмена обязательными любезностями учтиво заговорил министр, — имею честь сообщить вашему превосходительству, что японское правительство готово принять условия Декларации от 26 июля сего года, к которой присоединилось советское правительство. Японское правительство понимает, что Декларация не содержит требований, ущемляющих прерогативы императора, как суверенного правителя Японии. Японское правительство просит определенного уведомления по этому поводу…

9

Еще утром, когда войска пересекали границу на фронте в четыре тысячи километров, маршал Василевский почувствовал предельную напряженность Она была вызвана отнюдь не сомнениями в конечном успехе, а выжиданием ответного маневра барона Ямада. Командующий Квантунской армией, казалось, не спешил начинать решительные действия. Его войска стойко оборонялись на занимаемых рубежах или уходили мелкими подразделениями в непроходимую тайгу, горы, болота и продолжали сопротивление. В этом промедлении могли заключаться в равной степени и простой просчет и сложная военная хитрость.