Тыл-фронт
Шрифт:
Это был полуобморочный сон.
Где-то за сиявшим плесом в солнечной дали выкатилось прозрачное облачко. Оно вытянулось, приняло человеческие очертания и вдруг улыбнулось до боли знакомо: грустно и радостно.
— Соня… Соня, — шепчет Петр. — Здесь страшно, уходи…
— М-м-м… — раздается где-то совсем рядом тяжелый стон.
— Как же это мне харакири не сделал, самурай?
— Ни-и-нада самурай! — сказал Киоси по-русски.
Он промолвил это с болью, умоляюще. — Ни есть самурай…
— Сам зарежешься? — интересуется Петр.
Шофер отрицательно
— Домой надо… Тш-ш… — шепчет он Варову и показывает рукой на поляну. Там ползают два японца и, орудуя ножами, бесшумно добивают раненых. Петр вытащил пистолет и подался вперед…
Острая боль пробудила, сознание. Петр тяжело поднял веки, замотал головой, тревожно взглянул в амбразуру и сейчас, же чуть не вскрикнул от удивления: метрах в шестистах, на сопке виднелся белый флаг. «Неужели сдаются? — тревожной радостью задохнулся Варов. — И ночью наши огня не вели…»
В это время он увидел ползущую по дороге к сопке легковую автомашину тоже с белым флагом.
— Наши!.. Наши! — закричал Варов. Ему казалось, что он вот-вот узнает стоящего в машине офицера.
Из-за сопки навстречу первой машине выползла японская. Петр умолк и страшными глазами впился в развевавшийся флаг. На нем отчетливо темнел круг.
— На нашей машине белый флаг, у японцев, боевое знамя… А-а-а… — не то взвыл, не то простонал Варов.
Японская машина с предельной скоростью приближалась к русской. Ближе, по глубокой пади, к реке развернутыми плотными цепями бежали японцы. И вдруг Варов все понял. Припав к пулемету, Петр резко вздернул его ствол к дороге. Но в этот момент машины столкнулись, в воздух поднялся столб огня и дыма.
— Смерть самураям! — завопил Варов и, рванув пулемет на японские цепи, хлестнул яростной очередью.
4
Капитана Маедо вызвали в военную миссию еще задолго до рассвета. В управлении и во дворе стояла сутолока. Во всех кабинетах офицеры выкладывали из сейфов папки с бумагами. Бегло перелистывая их, либо отбрасывали в кучу, либо ложили в железные ящики. Охранная команда выносила связки папок и выбрасывала в открытые окна во двор. Там пылали два больших костра.
— Кончаем бумажное наступление и выступаем на позиции! — встретил его возбужденный юнец — начальник охранной команды, торжественно неся перед собой портрет государя. Маедо знал, что дела на фронте неважные и армейское командование решило призвать на помощь верных стражей его величества — внутренние войска. Капитан стал сожалеть, что по расписанию в подобных случаях он должен сопровождать в столицу самолет с государственными ценностями. В о все банки и ювелирные конторы уже высланы жандармские команды.
Начальника военной миссии в управлении не оказалось, но в своем сейфе Маедо нашел его приказ. Маедо предписывалось уничтожить ставку Кислицына и лагерь «Хогоин», в котором содержались русские военнопленные. Генерал рекомендовал обе операции провести бесшумно, «не
Начальник лагеря майор Иидзими и его заместитель поручик Янагиси уже были оповещены о предстоящем уничтожении военнопленных, и капитан нашел их на месте.
— Я подобрал десяток своих офицеров, у которых чешутся руки, — весело встретил он Маедо. — Их мечи уже давно не видели крови. Это будет хорошая тренировка перед выступлением на позиции.
— А вы? — испытующе взглянул капитан на обоих офицеров.
— Я буду только портить материал, — уклончиво отозвался майор.
Капитану Маедо его ответ не понравился, но сейчас не время было затевать спор.
— А я продемонстрирую замечательный удар по шее, чтобы голова осталась на месте, — объявил поручик Янагиси.
— Сколько всего в лагере? — спросил Маедо.
— Сто двадцать шесть мужчин и восемь женщин, — ответил майор.
— Женщин отдайте жандармам, — поморщился капитан… — Пускай в карцере с ними расправляются. Мужчин выпускать из барака за двери по одному. Крематорий подготовлен?
— Да.
— Тогда начнем. Времени терять нельзя…
* * *
Варенька долго не могла понять, чего от нее хочет мать. Унизительное объяснение взяла на себя Натали…
— Боже! Не могу я, не могу, господи! — шептала Варенька, с ужасом глядя на свою кровать.
— Господин Маедо любит тебя, — не обращая на нее внимания, продолжала Натали. — Ты должна радоваться…
— Чему же радоваться, Натали? Ты помнишь Танака?..
— Замолчи! — побледнев, выкрикнула сестра. — Ты сейчас же примешь капитана Маедо, слышишь?
— Я все сделаю, Натали! Подожди хотя до вечера. Варенька забилась в истерических рыданиях. Натали оставила ее комнату и прислала служанку.
— Варенька, не надо плакать! — горячо и быстро зашептала китаянка. — Моя все знай… Варенька, не надо ходи капитана Маедо. Варенька отпустит Лю Мадягоу? Дядя Ермилов посылай. Очень нужно!
Продолжая рыдать, Варенька обняла свою служанку и поцеловала.
* * *
…В Маньчжурии Маедо появился еще в 1929 году вместе с отцом. Отец — Иван Иванович Маедо поселился с сыном в Нахаловке — пригороде Харбина, открыл парикмахерскую «Русских фасонов». Сын целые дни оказывал те же услуги «на дому». Это предоставило возможность ежемесячно передавать Четвертому отделу генерального штаба необходимые сведения для подготовки японской армии к вторжению в Китай. После оккупации Маньчжурии полковник жандармерии Маедо был назначен главным советником бюро по делам русских эмигрантов, инспектором русской школы и почетным президентом университета «Святого Владимира». Сын окончил школу «Сэндай», получил чин подпоручика и должность в Харбинской военной миссии.