Тыл-фронт
Шрифт:
Подтвердив принятие императором условий Потсдамской декларации и вручив копию уведомления об этом союзных держав, которая слово в слово воспроизводила переданную русским радио, принц Такеда заключил:
— Но императорский рескрипт, барон, не распространяется на вашу армию. Больше того, его величество государь возлагает надежды, что ваш полководческий талант, доблесть и решимость подчиненных вам войск остановят русскую армию. Император поручил мне передать высочайшее повеление подготовить стремительный контрманевр, и 16 августа считать днем активных действий Квантунской армии, — принц забыл о своей высочайшей миссии и уже заговорил быстро, азартно выкрикивая: — Командующим войсками в
Русская армия вынуждена будет остановиться там, где ее удержат Квантунские войска… Если она этого не сделает, американцы вместе с нами заставят сделать или… Только продержаться эти три-четыре дня! Только выиграть время!.. — уже захлебываясь, умоляюще простонал Такеда. — Государь представляет вам, барон, власть верховного командующего, вы можете действовать по своему усмотрению, но выиграть время.
— Передайте его величеству мое верноподданническое заверение, — с поклоном проговорил генерал Ямада, — что Квантунская армия будет сражаться, даже если ее командующий останется один.
Передавая это заверение, барон не питал иллюзий, но и не терял надежды изменить ход операций в ближайшее время. Оно имело под собой прочную основу. Его армия потеряла всего пятьдесят-шестьдесят тысяч солдат. Это не могло резко ослабить ее боеспособность. Армию просто парализовала медлительность ставки, что принудило генерала Ямада применить тактику «отползания».
В русском кольце оставалась еще значительная брешь. Через нее должна выскользнуть Квантунская армия. Для этого нужно только максимально замедлить продвижение войск маршала Мерецкова, приковать его фронт на рубеже Муданьцзяна: выиграть время! Потерять здесь одну, две-три армии, но избежать окружения всей группировки. Русское кольцо сомкнется за пустотой!
В эту же ночь, объявив войскам упование божественного микадо за их доблесть, генерал Ямада приказал Первому фронту отойти на линию Тумынь — Чанчунь. Третьему — на линию Чанчунь — Дайрен; Четвертую армейскую группировку отвести через Харбин в район Гирина для прикрытия стыка между фронтами. Барон распорядился подчинить войска императора Пу И командующим своих армий, мобилизовать все японское население от Шестнадцати до шестидесяти лет.
Отдельным распоряжением командующий приказал генералу Сато на Муданьцзянском направлении «стоять насмерть». Для обеспечения успеха этого маневра Ямада ввел в бой последние свои резервы: восемь японских дивизий, четыре маньчжурских, три монгольских бригады и личный состав всех тыловых, полицейских и жандармских учреждений.
Части армии генерала Сато при отходном маневре потеряли оперативную ориентировку, спутали рубежи и маршруты. Резерв командующего, попав в районе Хэндаохецзы под бомбовый удар, был почти полностью уничтожен. Судьбу армии решали ближайшие два-три дня.
Связи со штабом фронта, который только накануне покинул Муданьцзян, фактически не было. Да и был ли вообще штаб фронта, Сато сомневался.
Посланный вечером с донесением офицер особых поручений возвратился со зловещими слухами о принятии государем условий Потсдамской декларации.
Накануне же армейский жандармский отдел доложил генералу Сато предложение русских о выводе войск из Муданьцзяна и прилегающих к нему районов. Генерал несколько раз доносил об этом лично командующему Квантунской армией, но барон Ямада упорно молчал.
Предложение русских изумило Сато и заставило задуматься. Генерал был далек от мысли о благополучии Муданьцзяна и его населения. Мог ли
Приняв такое решение, Сато отдал командиру отряда юнкеров полковнику Кабаяси приказ выполнить все обычные формальности и быть готовым для встречи с русским парламентером, но уже к утру непредвиденные причины заставили генерала Сато изменить свое первоначальное решение.
15 августа в три часа утра в штаб армии прибыл генерал-майор Хасимото. Закрывшись с командующим в его кабинете, он почти слово в слово передал беседу барона Ямада с принцем Такеда. Больше того, Хасимото сообщил ставшие известными штабу Квантунской армии слухи о попытке военного министра Анами создать военный кабинет.
— Командующий Квантунской армией передает в ваше распоряжение из оперативного резерва две дивизии, которые уже к рассвету будут здесь, — информировал Хасимото. — Кроме того, из Гирина уже выступила Сто тридцать восьмая пехотная дивизия и Вторая пехотная бригада. Во второй половине дня будут под Муданьцзяном. Маршал Мерецков слишком увлекся Муданьцзянским направлением и пусть пребывает в этом роковом заблуждении. Тем ответственней, генерал Сато, задача вашей армии. Вы теперь решаете судьбу фронта. — Заметив на лице генерал-лейтенанта кислое выражение, поспешно добавил: — Я передаю мнение командующего Квантунской армии.
Генерал Сато сообщил Хасимото о предложении русских и свои соображения о «дипломатическом» замедлении продвижения советских войск.
— Ни в коем случае! — воскликнул Хасимото. — Заигрывания, хотя и мнимые, с русскими сейчас могут повредить всем планам империи. Уже через два-три часа о переговорах узнает столица, американцы. Их может это расстроить. Они могут простить все, но только не перемирие с русскими, в каких бы масштабах оно не выражалось. Американские войска находятся далеко от Китая, Кореи, Японии… Нет, нет! Это может вызвать нежелательные последствия не только для вас, но и для командования Квантунской армии.
Заключение Хасимото не на шутку обеспокоило генерала Сато. Он даже не представлял себе, к каким последствиям может привести его хитрая, дипломатическая игра в перемирие.
— Как же… оставить без внимания? — пробормотал он.
— Вы поручили это полковнику Кабаяси? — задумчиво спросил Хасимото. — Его изобретательный ум как-нибудь извернется. Это и будет должный Ответ русским и сигналом нашего контрудара.
Начался экстренный военный совет. Начальник штаба генерал Ковагоя сомневался в достоверности донесений командиров соединений и потому при докладе избегал встречаться со взглядом генерала Хасимото. Обстановка была не из радостных. Только что поступило донесение, что армия генерала Савельева вышла к реке. В трех местах ее войска овладели плацдармом на западном берегу Муданьцзяна. Попытки Сто двадцать шестой дивизии генерал-лейтенанта Камидзо сбросить русских в реку остались безуспешными. Хуже, за ночь плацдарм расширен в два раза. Если в ближайшее время положение не изменится, то…