У кошки девять жизней
Шрифт:
— Ай! — вскричала я.
— О Господи! Ты что-то себе сломала! — Эвелина всплеснула руками.
— Нет, кажется, нет, — я помотала головой, — только не надо меня трогать, ладно? Я сама встану. Ой!
Теперь я обнаружила повреждения на ногах. Было очень больно на них стоять и я без церемоний вцепилась в герцога.
— Эту гадкую собаку надо пристрелить! — припечатала Луиза, недовольная, что о ней забыли.
— Я тебя пристрелю, — пригрозила я, — не смей трогать Кадо.
— Никто не тронет вашу
То, как я поднималась по лестнице, следовало запечатлеть для потомков. На каждой ступеньке я охала, шипела себе под нос ругательства, не очень сдерживая голос, так что герцог не выдержал, подхватил меня на руки и невзирая на мои вопли, потащил в комнату. Эвелина бежала рядом и через каждую минуту спрашивала:
— С ней все будет в порядке, да? Скажи, Огюстен, все будет хорошо?
— Пошли за доктором и не задавай глупых вопросов! — отрезал он, когда она спросила это в десятый раз.
Наверное, его, как и меня, это начало раздражать.
Она развернулась и побежала в обратную сторону.
Когда мое бренное тело водрузили на постель, я тут же села и первым делом пощупала шишку на затылке. Так и есть, шишка с мой кулак.
— Что там? — спросил герцог.
— Что там может быть? Шишка, — отозвалась я не слишком вежливо, не до того было, — черт, я вся в синяках!
— Это неудивительно, — хмыкнул он, — удивительно другое. Как вы могли уцелеть, упав с лестницы.
— Кто сказал, что я целая? — проворчала я.
— Раз у вас есть силы на то, чтобы мне дерзить, стало быть, серьезных повреждений нет, — вынес он свой вердикт.
Тоже мне, специалист! Я презрительно фыркнула.
Тут в комнату влетела Эвелина, красная от бега и, задыхаясь, выпалила:
— Ну? Что?
— Готовьте гроб, — мрачно съязвила я.
Они оба посмотрели на меня так, словно в самом деле в это поверили.
— Ну что вы так смотрите, будто у меня руки-ноги отваливаются? — разозлилась я, — ничего особенного не произошло.
— Но ты упала с лестницы! — трагическим шепотом произнесла Эвелина.
— Думаешь, в первый раз?
— Тебе не больно?
— Больно. Еще как. Черт, все ногти поломала.
Герцог сдавленно фыркнул и повернулся к двери.
— Судя по всему, переломов точно нет. Если бы вы когда-нибудь ломали ребра, мадам, то более серьезно относились к своему здоровью.
— Я ломала ребра, — я пожала плечами, — я как-то даже ключицу сломала.
Тут он посмотрел на мою персону с интересом.
— Редкий экземпляр, — и с этими словами вышел.
Нет, какой отвратительный тип! Назвал меня экземпляром! Сейчас встану и оторву ему уши.
Эвелина села рядом со мной, прижимая руку к груди.
— Я так испугалась!
— Напрасно. Со мной все в порядке. Подумаешь, ай, несколько синяков.
— Вот видишь. Сиди, не вставай. Куда ты собралась?
— Хочу посмотреть на себя в зеркало. У меня нет синяков на лице?
Тут она прыснула и рассмеялась.
— Белла, ты невозможное создание! Нет у тебя синяков, успокойся.
Помолчав, Эвелина спросила:
— Это правда, что Кадо прыгнул на тебя?
Я кивнула.
— Господи!
— Он часто на меня прыгает. Но обычно, я падаю на что-нибудь более мягкое. Он так играет.
— Ничего себе, играет! — громко возмутилась она, — ты ведь могла убиться!
— Но не убилась ведь.
— Как он мог!
— Эви, — я вздохнула, — чего ты хочешь от глупого пса? Ему скучно, с ним никто не занимается, ему хочется побегать. Я сама виновата, нужно было сперва вывести его во двор.
— Ты оправдываешь собаку?
— А ты хочешь предать его суду? — фыркнула я, — Эви, это же глупо. Он же просто пес. И, конечно, он не хотел ничего плохого.
Не знаю, как далеко зашел бы наш спор, если бы не приехал доктор. Он осмотрел меня и сказал, что переломов нет, есть только сильные ушибы и многочисленные синяки. Впрочем, это я знала и без него, так что, не стоило платить ему за визит.
Закончив осмотр, доктор серьезно заметил:
— Вы родились в сорочке, ваша светлость. Ваше падение было очень опасным и все могло закончиться гораздо хуже.
— Конечно, — согласилась я, — я могла бы свернуть шею. Но все обошлось, не так ли?
Он посмотрел на меня очень странно. Наверное, уже сомневался в своем диагнозе. Не стукнулась ли я головой и не вышибла ли себе последние мозги?
Подобного пробуждения следующим утром я давно не испытывала. Болело все, даже то, что в общем-то не должно было болеть. Я еле доковыляла до зеркала, взглянула на свою бледную физиономию и всклокоченные волосы, пощупала шишку, которая не стала меньше несмотря на прикладываемый холодный компресс и приподняла подол сорочки, чтобы полюбоваться на ножки. Красивые ножки, если быть честной, но вот только в данный момент их вид оставлял желать лучшего. Столько синяков я давненько не видела.
— Зачем вы встали? — захлопотала прибежавшая Эмили, — вам нужно лежать.
— Я не хочу лежать. Это скучно.
— Хотите, я принесу вам какую-нибудь книгу, госпожа?
— Перестань, Эмили. Я вполне в состоянии передвигаться сама.
Но сделав несколько шагов, я признала эту идею не очень удачной. Оказывается, синяки очень мешали мне передвигаться. И при всем том, еще и болела поясница. Я проковыляла из одного угла комнаты в другой, держась за спину и выглядела, как древняя бабка. Только клюки и не хватало. А если учесть, что я при этом еще и причитала: "Ох, ай, мама!" и тому подобное, то сходство было полным.