У кошки девять жизней
Шрифт:
Мама дорогая, а ведь это они обо мне! Кто еще в этом доме падал с лестницы? Стало быть, это значит, что второе лицо в этой беседе — герцог? Жанна и герцог? Да, кажется, Этьен намекал мне, что мой муж пользуется бешеной популярностью у лиц противоположного пола.
— Ну, допустим, ты прав, — продолжала тем временем Жанна, — но это не оправдывает того, что ты не приезжал ко мне. Я так соскучилась!
Стало тихо, потом послышалась какая-то возня и вдруг вопль:
— Осторожнее, ты помнешь мне воротничок!
Какие мы нежные! Нужно ли упоминать,
— Ну, милый, я так давно тебя не видела, — промурлыкала Жанна, — ты приедешь в четверг?
— Непременно.
Да, ситуация была — не пожелай врагу. Я сидела в кустах в самой немыслимой позе и боясь пошевелиться, тем не менее, корчилась от хохота. Давно я так не веселилась. Смеяться хотелось тем сильнее, чем больше я должна была соблюдать осторожность. Возможно, сумей я расхохотаться во весь голос, мой смех очень скоро сошел бы на нет. Но не тут-то было. Я кусала губы, стараясь сдержаться и не могла.
Но провидение было ко мне милосердно. Кто-то из любезничающей парочки скоро решил, что им пора возвращаться. Они опасались, что их отсутствие будет замечено.
Дождавшись, когда их шаги стихнут, я отняла руки ото рта и смех тут же закончился. Осталось лишь тихое хихиканье, с которым я и выбралась на дорожку. Все так же хихикая, я оправила платье, отряхнула его, проверив на наличие пятен. Мне повезло, что земля была сухая, а трава не пачкалась, иначе я была бы вся черно-зеленая. Пригладив волосы, я сочла, что уже никого не испугаю своим видом.
Чинным, неторопливым шагом я вернулась к остальным. Судя по всему, они не замечали ничего вокруг, кроме своей забавы. Кадо с веселым лаем носился по лужайке за палкой. Я села на знакомую лавочку и сделала вид, что и не вставала с нее.
Наверное, я сделала это вовремя, потому что через несколько минут ко мне присоединилась раскрасневшаяся Эвелина.
— А ты почему не со всеми? — спросила она.
— Эта забава уже успела мне надоесть, — отозвалась я, — но я рада, что у Кадо есть возможность поразмяться. В вас столько энергии!
О том, что за это время я успела на четвереньках прочесать весь парк, я упоминать не стала.
Эта история имела продолжение. Произошло это три дня спустя, когда визит гостей уже начал забываться. Была пятница, самый скучный из всех дней недели. Не знаю, может быть в других местах он проходит по-иному, но в этом доме было невыносимо скучно. Его обитатели предпочитали сидеть дома и изнывать от скуки.
Эвелина занялась рисованием, а я сидела рядом и наблюдала. Мне всегда нравилось это занятие. Нет, я не имею в виду рисование. Я уже упоминала, что не сумею нарисовать даже солнце, чтоб люди не подумали, что это клякса. Но я обожала смотреть, когда рисуют другие. У Эвелины это получалось превосходно. Во
— У тебя талант, — заметила я, когда она наносила последние мазки.
— Нет, — отозвалась она задумчиво, — я рисую очень средне. Видела бы ты, как это получается у Этьена.
— Этьен рисует? — поразилась я.
Вот уж не думала, что он на это способен! Особенно, если учесть его редкостную язвительность и способности в осматривании чужих шкатулок.
— О да, — подтвердила Эвелина тот факт, что кузен обладает способностями к живописи, — он мог бы стать великим художником.
— Что же ему мешает? — я приподняла брови.
— Не знаю, наверное, он не очень усидчив.
— Скорее, не очень устойчив, — я намекала на тот факт, что рисуют стоя.
Эвелина улыбнулась.
— Особенно хорошо у него получается рисовать людей и животных.
— А какая разница?
— Что ты! Рисовать живых существ гораздо сложнее. Хотя бы потому, что они все время двигаются.
— Нарисуй меня, — предложила я потому, что мне было нечего делать.
— Я рисую гораздо хуже Этьена, — заскромничала девушка.
— Ничего. Зато в тысячу раз лучше меня.
Эвелина сперва отказывалась, но потом все же сдалась.
— Только сиди неподвижно, — предупредила она меня, — не шевелись.
— Я не буду, — пообещала я.
Знала бы я, как это сложно, никогда бы не согласилась. Оказывается, нет ничего сложнее, чем сидеть, абсолютно не шевелясь. Уже через минуту у меня сильно зачесался нос. Не имея возможности его почесать, я стоически терпела это еще минут пять, а потом вдруг ни с того, ни с сего заныла спина. Никогда раньше это меня не беспокоило, а тут вдруг я вспомнила, что она существует. Моего великого терпения хватило ровно на полчаса, после чего я взмолилась:
— Знаешь что, Эви, не надо меня рисовать. Я передумала.
— Белла! — воскликнула она, — ты сама предложила. И потом, у тебя такое интересное лицо!
— Ну и что. Я умру, если сию минуту не пошевелюсь.
— Ладно, — смилостивилась Эвелина, — шевелись. Я сделаю небольшой перерыв. Ты не проголодалась?
Я не успела ответить. Открылась дверь и в комнату вошел Этьен.
— Чем вы тут занимаетесь? — спросил он с порога и не дожидаясь ответа, шагнул к мольберту.
Пару минут критически смотрел на изображение, повернул голову и сравнил с оригиналом.
— Неплохо, — признал он, — очень похоже.
Я не выдержала и подошла ближе. Боже! Это я? Интересно, где он тут обнаружил сходство?
— Издеваешься? — спросила я грозно, — хочешь сказать, что я похожа на это?
Он прыснул.
— Портрет еще не готов, Белла. Спустя пару дней ты сумеешь убедиться в этом.
— Пару дней? — ужаснулась я, — нет, спасибо. Пусть лучше Эвелина рисует вазы.
Они оба расхохотались. Я передернула плечами, не видя в этом ничего смешного.
Тут Эвелина спросила