У времени в плену. Колос мечты
Шрифт:
— Но я дарую вам жизнь! Возьмете свои чамбулы и вернетесь в орду в подчинение к братьям моим. Всем виновным в измене татарам дарую жизнь и прощение!
— Хой! Хой! — взревели татары, звеня оружием.
Хан поднял нагайку с золотой ручкой и вновь наступила тишина.
— Приглашаю уважаемых гостей наших на пир.
Все поспешили покинуть зал, в котором уже нечем было дышать из-за коптящих факелов. Воеводы вышли вместе.
— А все-таки — где же этот Кантемир? — спросил Лупу.
—
— А султана он не боится? Не кажется твоей милости, что мирза поменял сбрую на ярмо?
— Это их дело, — промолвил Матей. — Я же доволен, что кровь христианская не пролилась за их басурманские интересы. Нам своих забот хватает и врагов тоже...
— От одного я тебя избавил, — с гордостью сказал Лупу.
— От кого именно?
— Будто не знаешь! Был ли у тебя враг опаснее Курта Челиби?
— Зложелателен он нам был, это верно! Слыхал — недоброй смертью умер.
— Мне эта смерть обошлась в сорок кошельков.
— Даже вся его жизнь не стоила таких денег, а тем более смерть.
— А мне казалось, я для тебя доброе дело сделал! — разочарованно проговорил Лупу.
— Я не стал бы тебе советовать выбрасывать деньги за его голову, у турок она уже и цены не имела.
— Просит вас хан на пир, — прервал разговор подошедший мирза.
Воеводы шагали молча. Лупу кипел от гнева. За его старания не только половину денег не вернули, но и даже спасибо не сказали.
Так, не глядя друг на друга, просидели господари на том пиру и расстались, даже не простившись.
12
«Пусть ненавидят, зато боятся»
Султан Мурад в халате из тонкого шелка, расшитого красной нитью, сидел со своим ближайшим советником — силихтар-агой. Откинувшись на подушки и потягивая из золотой чаши вино цвета янтаря, он наслаждался благодатным теплом, которое разливалось по всему его телу.
— Откуда доставлен сей бальзам? — спросил он своего советника.
— Из Молдавии, пресветлейший. Его делают гяуры в городе по названию Одобешты. Чудесные вина с ароматом ладана и вкусом персика. Даже дервиш Исмаил, который надеется стать вторым пророком аллаха, прикладывается к этому вину.
Султан улыбнулся.
— Пусть это вино мне подадут к обеду! — приказал он.
Вошел глашатай и низко поклонился.
— Что еще? — раздраженно спросил султан.
— Великий визирь просит владыку мира принять его!
Султан кивнул головой. Силихтар взял чаши и спрятал их за занавеску. Не хотел он, чтобы
Визирь торопливо вошел и трижды низко поклонился. Затем он стал на колени и поцеловал подол султанского халата.
— О, пресветлейший и всемогущественный! Да пребудет над тобой вечная милость аллаха!..
— Ладно, ладно, — со скучающим видом махнул рукой султан. — Разве у тебя такое срочное дело, что не может подождать до завтра?
— Это ты сам решишь, повелитель!
— Тогда говори!
— В серале под стражей находится мирза Кантемир.
Слова визиря пали словно искра в бочку с порохом. Султан вскочил, как ошпаренный. Его желтое лицо посинело, исказилось гневом.
— Шакал шелудивый! — зарычал он. — Где его поймали?
— Он сам пришел. Янычары увидели его в Орта-Киое и привели сюда.
— Что?! — взревел султан, — имя мое уже не устрашает моих подданных, раз даже такой мерзавец, как Кантемир, является в сераль, как к себе домой?! Доставить сюда пса поганого!
Согнувшись пополам и не смея поднять глаза, визирь поспешил выйти.
Султан обратил мутный взор на силихтара.
— Когда в последний раз рубили голову на площади перед нашим сералем?
— Неделю тому назад, сиятельнейший!
— Разве за это время в нашем великом городе не свершались кражи или убийства?
— Свершались. Но многие выкупают свою жизнь кошельком.
— Голова, осужденная упасть, должна упасть. Начиная с сего дня, казнить только тут, на площади. Да узрят подданные наши, что султан со всей суровостью наказывает тех, кто преступает закон.
— Привели мирзу Кантемира! — возвестил глашатай.
— На коленях пускай входит, шакал! — рявкнул султан.
Кантемир вполз на коленях с завязанными за спиной руками и петлей на шее.
Султан яростно посмотрел на распростертого перед ним человека.
— Кто ты такой, что дерзаешь выступить против меня и хана?
— Я не восставал против тебя, о, великий султан! С ханом был у меня спор. Он не пускал татар идти за добычей. Голодают мои люди. Умирают женщины и дети...
— Пусть все до единого передохнут, но воли моей не преступают!
Кантемир поднял голову. В глазах его полыхнул гнев.
— Татары не собаки. Твои подданные они! Кровью своей защищают тебя от врагов! Часть добычи тебе отдают, Я пришел просить о милости и помощи, но ты, как и хан наш! Вместо сердца в груди у тебя кремень!
— Распалился, пес! Вижу, и на меня ожесточился. Удавить! Тут же!
Янычары, которые привели мирзу, рванули веревку, и мирза, опрокинувшись на спину, забился в судорогах, захрипел.