У зла нет власти
Шрифт:
Максимилиан по-прежнему сидел в кресле. Пальцы его подергивались.
– Лена, – сказал он, не повышая голоса.
Я подумала: что это? Он вспоминает меня? Он думает обо мне?!
– Я чую тебя. Знаю, когда ты вошла… Уходи скорее. Уходи к себе. Здесь будет… жарко.
– Ты убил его?!
Максимилиан поднял ко мне лицо – очень белое:
– Уходи, сейчас начнется.
Я перелезла через перила балкона. В последний момент испугалась. Неуклюже балансируя посохом, спланировала вниз – подальше от Максимилиана.
Некромант
– Ты что-то узнала? – все тем же ровным голосом спросил Максимилиан.
– Что ты убийца.
– Да. Я убиваю людей. Я поднимаю мертвых. Я некромант.
Он сам казался в этот момент заводной фарфоровой куклой.
– Ты всегда был некромант, – сказала я неуверенно. – Но это ведь не мешало тебе…
Я чуть было не сказала – «дружить со мной».
– Что ты узнала, Лена? – В его механическом голосе наконец-то прорезались человеческие нотки: нетерпение и беспокойство.
Я колебалась. Расправа Максимилиана с принцем-деспотом потрясла меня; чего ждать дальше? Мертвое тело на мозаичном полу притягивало взгляд. Вместе с тем нельзя было сводить глаз с убийцы.
– Почему ты убил его в спину?
– Потому что он имел глупость повернуться ко мне спиной.
– Но это же подло.
– Я некромант или Дед Мороз?
Мы смотрели друг на друга. Для ночного зрения было уже слишком светло, для обычного – слишком сумеречно. Весь этот огромный зал, пауки, бесшумно спускающиеся на нитках и взлетающие в темноту, далекий стон ветра под крышей, стаи нетопырей, мертвый деспот у входа – все это было так нереально и жутко, что меня мороз продрал по коже. Настоящим некромантом Максимилиан сделался только сейчас; прежде были одни разговоры.
Я вспомнила, как он пил, собираясь поднять из могилы Лесного воина. Как он трясся, еще мальчишкой, входя в обычный склеп. Он ненавидел себя за эту «слабость», но он ведь не был некромантом до сегодняшнего дня!
– Послушай, ты же мертвецов… – Я запнулась, не решаясь сказать «боишься». – Зачем ты…
Он молчал. Глаза у него были как шлифованный мрамор. Я пожалела о своих словах и сменила тему – но неудачно:
– Зачем ты бросил меня? Зачем опоил? Чтобы я проспала твое предательство?
– Это не предательство. Единственный шанс спасти Королевство.
– Ты хочешь одолеть Саранчу? – спросила я безнадежно.
– Не я. Королевство. Если я стану таким же сильным королем, каким был… Оберон, мы устоим.
Он чуть запнулся, произнося королевское имя.
– Но ты же некро…
Теперь запнулась я. Максимилиан серьезно кивнул:
– Правильно. Это будет Черное Королевство. Стильный черный цвет к лицу великому магу, ведь так?
Я не нашлась, что сказать.
– Есть хочешь? Пить? Можно приготовить блинчики, и…
– Не хочу.
– Брезгуешь?
– Не хочу.
– Ладно… Что ты узнала? – Он сцепил свои длинные страшные пальцы. – Что короля
Мне померещилась надежда в его последних словах. Как будто он ждал, что я подтвержу: да, это так.
– Я…
В моменты, когда надо соображать очень быстро, иногда наступает ступор. Ты стоишь как пень, и все мысли куда-то выветриваются из башки, а ведь именно сейчас пришло время показать, на что ты способен.
– Ну почему же, – начала я, стараясь придать голосу холодную уверенность. – Наоборот. Я узнала, кто совершил колдовство и кто за этим стоял. У меня на руках орудие преступления.
– А главное? Главное – как его вернуть, ты знаешь?
Я колебалась.
Максимилиан наверняка почувствует ложь, если я скажу – «знаю». Но признаться в бессилии сейчас, после всего, что я видела и слышала… не поворачивался язык.
– Я так и думал, – тихо сказал Максимилиан. – Спасибо, Лена, я знаю, что ты сделала все возможное. Теперь…
Снаружи что-то загремело. Послышались хриплые, далекие звуки рога.
– Они пришли. – Максимилиан поднялся. – Горы задержат их на пару дней. Мы сделаем так, чтобы в этих горах легло побольше трупов, а ночью…
Он вдруг запнулся. Продолжил другим голосом, скороговоркой:
– Лена, пожалуйста, уйди. Я не хочу, чтобы ты это видела.
– Почему? – тихо спросила я. – Ты что же… стесняешься?
Не знаю, кто меня дернул за язык. Но Максимилиан вздрогнул, будто его спицей ткнули.
– Нет, не стесняюсь, – отозвался холодно и ровно. – Если у тебя крепкие нервы… Что же, оставайся. Смотри.
Далекие трубы выли, не переставая. Максимилиан зашагал к двери. Черный плащ струился за ним по воздуху, как приспущенный флаг. Я благоразумно держалась подальше.
– Возьми.
Он вытащил что-то из кармана и, обернувшись, бросил мне – через все разделявшее нас расстояние. Я позволила этой вещи упасть, «ощупала» посохом и только после этого взяла в руки. Это был железный череп на ржавой булавке – размером с крупный брелок для ключей, грубо сделанный, тусклый.
– Это охранная грамота. Пропуск.
– Зачем?
– Чтобы не бросались мертвяки. Впрочем, как хочешь.
Я пришпилила череп к штанине на уровне колена. Неохота было носить на себе такую дрянь, но мертвые арбалетчики в скалах стреляли метко. А еще скелеты у входа…
С карниза я выбралась на галерею. Утро было хмурое, то и дело срывался дождь, порывами налетал ветер, пронимал до костей; я не помню, чтобы в Королевстве когда-нибудь было так холодно. Рога Саранчи, чьи передовые отряды добрались наконец до скал, ревели надсадно и монотонно.
Я обернула посох навершием к себе. Теплый зеленый свет обогрел сперва лицо, потом грудь. Теплые потоки заструились под мышки, в живот, на секунду показалось, что чьи-то руки легли на плечи; когда-то этот посох принадлежал Оберону. Когда-то король подарил мне его – в знак большого доверия.