У зла нет власти
Шрифт:
– Видишь ли, Лена, – начал Уйма, – ты очень складно все говоришь… Но как же так может быть, чтобы ты одна помнила – а все забыли?
– Не одна. Еще… Максимилиан.
– Некромант, – уронила Эльвира.
– Еще принц-деспот.
– Этот-то? Предатель? Убийца? Кто ему поверит?
– А мне вы не верите?
Опять зависла долгая пауза. Я смотрела на канцлера; тот скрючился на низкой скамеечке, опустив нос ниже колен.
– А может такое быть, – начал Александр, – что ты, маг дороги… выдумала этого человека? Что он тебе привиделся?
– Дай мне, – сказал чужой незнакомый голос. Я не сразу поняла, что говорит Гарольд.
Александр, помедлив, передал монетку стражникам, а те – из рук в руки – Гарольду. Эльвира переглянулась с мужем.
Долгую минуту в тишине Гарольд разглядывал монетку. Я видела только его затылок: волосы с нитками седины выбивались из-под черного, с блеклым серебром, головного платка.
– Здесь надпись: «Заперто». Древний магический язык. Это монета из забытой сокровищницы в пустыне Времени. Я помню: мы там шли.
Гарольд обернулся к огню. Щеки его ввалились, борода стояла торчком.
– Вещи из неоткрытых земель… из ее владений… теряют силу там, где живут люди. Чаще всего. Но в соединении с сильным желанием… с твердой волей… могут утроить могущество. Удесятерить. «Заперто»… В старые, стародавние времена… Я знавал алхимика, который мог прочитать любую надпись, на любом языке. Говорят, в молодости он ходил на Чердак мира…
– Ясно, – я сжала монету в кулаке. – Я знаю, о ком речь. Он в моем мире! Я иду к нему, прямо сейчас, только…
Я обвела глазами обращенные ко мне бледные лица.
– Только один из вас должен пойти со мной. Иначе… иначе я вернусь слишком поздно. Там время…
У меня не было сил объяснять, как различается течение времени в Королевстве и у меня дома. Ощущение, что Оберон рядом, руку протяни, подстегивало, будто разрядами тока.
– Я, – вызвался Уйма.
– Ты, – я засомневалась. – Ты очень приметный… Там небольшой двор, тетушки на лавочках… Ты привлечешь внимание, Уйма, а нам не надо…
– Я с тобой пойду.
И снова я не сразу поняла, чей это голос – отрешенный и сухой.
– Эй, вы кто такие?!
Старичок с красным носом, стоя у почтовых ящиков, смотрел на нас с подозрением и страхом.
– У нас здесь ролевая игра, – буркнула я, сразу же пожалев, что не оставила в Королевстве меч и посох. – Мы консультируем писателя Царькова.
На улице все еще был день, и все еще лил дождь. Здесь, на лестнице, пахло мокрым асфальтом, пылью, поздним летом. В закутке на лестничной площадке стояла детская коляска. И все в этом чужом подъезде было таким будничным, домашним, привычным: заканчиваются каникулы, съезжаются в город друзья…
Тремя ступеньками ниже стоял Гарольд. Люди с седеющими бородами редко играют в ролевку, но Гарольд явился из Королевства в чем был, и черный с серебром головной платок придавал ему очень неформальный
Красноносый старичок на всякий случай ретировался. Гарольд сосредоточенно оглядывал лестницу, окошко с дохлыми мухами на подоконнике, коляску, почтовые ящики внизу; казалось, он по привычке прикидывал, как можно организовать здесь оборону против превосходящих вражеских сил.
Я молча зашагала вверх. Гарольд не двинулся с места. Не слыша его шагов, я остановилась:
– Нам выше.
Он хотел что-то сказать. Уже открыл рот. Потом махнул рукой – и стал подниматься за мной. Свой сломанный посох он оставил в Королевстве. Тяжелый меч, гораздо тяжелее Швеи, задевал о решетку лестничных перил. Звук получался, будто били в гулкий колокол. Как бы все соседи не сбежались на такой звук.
Писатель-алхимик стоял у открытой дерматиновой двери. Для него все мои посещения слились в одно: в Королевстве проходили дни, а писатель никак не мог собрать черепки разбитой вазы у себя в гостиной.
– Кто это… – он со страхом уставился на Гарольда. – Это не…
– Все в порядке, это со мной, – пробормотала я устало. – Нам нужна ваша консультация, алхимик.
– Я больше не… – Писатель все еще поглядывал на Гарольда с опаской. – Добро пожаловать, господа маги дороги. Проходите… Что это у вас, неужели Швея?!
Он даже присел, желая получше разглядеть меч у меня на поясе. Я отстранилась:
– Нет. Мы играем в ролевые игры.
– Я впечатлен, – пробормотал алхимик, и на его одутловатых щеках появился румянец. – Да, да, признаться сказать… Чай? Может быть, травяной? Вы выглядите неважно…
Я хмыкнула про себя: уж чего-чего, а чая или тем более трав из этих рук я в жизни не приму.
– Спасибо. У вас есть растворимый кофе в бумажных пакетиках?
– Эта гадость?! Есть, совершенно случайно…
Гарольд стоял посреди комнаты, молча изучая старую люстру, пыльные занавески, книжный шкаф с одинаковыми тусклыми корешками. Я уселась на продавленный диван и поняла, что встать не смогу: не держат ноги.
Алхимик вернулся через пять минут, и все пять минут мы с Гарольдом молчали. На подносе, который хозяин поставил на табуретку, были две кружки с горячей водой и две яркие «колбаски» растворимого кофе со сливками. Я увидела в этом знак: алхимик догадался о моих подозрениях и напоказ выставил добрые намерения – сами, мол, распечатывайте, сами готовьте себе напитки.
Здесь, в старой неухоженной квартире, под шум дождя за окном легко было представить, что никакой Саранчи нет на свете. Что Максимилиан не убивал принца-деспота и у входа в черный замок не маются на цепях два унылых скелета. Я болтала ложкой в воде, глядя, как растворяется кофе.
Гарольд вертел в руках бумажную упаковку. Алхимик с любезной ухмылочкой помог ему: надорвал пакетик, высыпал содержимое в воду. Гарольд поднял брови.
– А метро, – спросил вдруг неуверенно, – метро у вас еще работает?