Убить волка
Шрифт:
Не успел Черный Орел приблизиться к городской стене, как его встретил град стрел байхун. Ему удалось прорваться и с большим трудом приземлиться. Там он замаскировался и смешался с толпой. Подслушивая оживленные обсуждения ситуации на улицах столицы, он смог восстановить картину событий.
Возмущенный услышанным Черный Орел решил немедля вернуться на северо-запад и немного разминулся с отправленным в том же направлением отрядом Чан Гэна. Черный Орел перемещался гораздо быстрее, чем конный всадник, поэтому прибыл в Черный Железный Лагерь на пару дней раньше.
Хэ Жунхуэй,
Разные люди сделали все, что только было в их силах, на все остальное — воля Небес.
Но, на сей раз, небесные покровители оставили правящую династию и век ее клонился к закату.
Тем временем в диких холодных землях Сайбей [8]...
Холмистая гряда плавно изгибалась, а полевые цветы с нетерпением тянулись к солнцу, один за другим распуская нежные бутоны.
На вершинах холмов собирались стаи волков, высоко в небе со свистом кружились ловчие соколы. Промасленные запыленные знамена, сшитые из шкур диких зверей, развевались на ветру. Необъятный небосвод был ослепительно синим, а земля — цвета темного золота. По полю с высокой травой решительно ступало могучее войско.
И вдруг сквозь грохот холодных железных механизмов донеслась песня, напетая хриплым голосом:
— Как чиста ее душа! Даже ветер с Небес, целовать края ее юбок готов,
И все твари живые ей кланяются и охотно в песне ей вторят,
А на лугах и полях, где пела она и танцевала...
Там на будущий год соберутся быки и бараны, коровы и овцы,
Гуще прежнего разрастется трава и выше — деревья,
А поляны свежих цветов расцветут ярким ковром,
Что будет простираться до самых краев Небесных гор [9].
Там на будущий год трава потянется к небесной синеве.
Дикий заяц не сможет усидеть больше в уютной норе,
И вернется в родное стойло необузданный конь.
Прошло пять или шесть лет с тех пор, как наследник северного маньского княжеского дома Цзялай Инхо, ведомый ненавистью, легкомысленно присоединился к нападению на Яньхуэй. Теперь же он унаследовал власть над восемнадцатью племенами и стал самым настоящим Лан-ваном. Северо-западный ветер с границы оставил на его лице глубокие шрамы: словно на протяжении тысячи дней и ночей в его плоть снова и снова вонзался нож — до тех пор, как злоба и обида не впились в кости.
Теперь, когда его виски засеребрились, он так хорошо научился контролировать свою ярость и оставался скромным в выражении чувств. Прежний глубокий и звонкий
Цзялай поднес к губам висевшую на поясе флягу с вином и сделал глоток. Алкоголь имел ржавый привкус железа. Его лицо напряглось, глаза сосредоточились на далекой фигуре в небе. Летевшая наравне с соколом тень в мгновение ока приблизилась. Броня Ястреба была массивнее, чем у Черного Орла, а шлем выглядел более свирепо. Тот приземлился с громким, режущим уши звуком прямо перед Лан-ваном, крепко сжимая в руках короткий клинок, изготовленный из неизвестного материала.
Цзялай Инхо протянул руку, коснулся крохотного золотого клинка ладонью и вылил на него немного вина. Вскоре на гладком лезвии проступили символы, написанные на языке восемнадцати племен. Почерк был аккуратным и извилистым. Надпись гласила: «Лан-ван, просим вас сделать первый шаг».
Цзялай сделал глубокий вдох. Он всегда думал, что, когда час настанет, он будет вне себя от счастья.
Но оказалось, что ненависть, которую он испытывал все эти годы, совершенно опустошила его. К тому времени, как момент расплаты наконец наступил, он забыл, как смеяться и улыбаться. И теперь нынешний Лан-ван поднял взгляд к необъятному небосводу. Солнечный свет заворожил его: казалось, глаза многочисленных усопших пристально взирают на него с небес.
— Время пришло, — мягко прошептал он и перед лицом тысяч замерших в молчании воинов поднял вверх руку.
И резко опустил ее.
Серые волки среди солдат вытянули шеи, завыли и бросились вперед, направляясь на юг.
Вечнозеленые острова Южного Приморья обдувал теплый бриз.
Ночью огромный черный корабль неспешно вошел в тихую неприметную гавань, но этим дело не ограничилось. Отряд вооруженных мужчин в доспехах открыл люк и высадился на берег. Необитаемый остров утонул в ярких огнях.
Бесконечные ряды боевого обмундирования были разложены на скалах и теперь сверкали в свете костров, напоминая солдат грозной зловещей армии.
Кроме тяжелой брони там можно было найти подробную карту, где были отмечены все глубокие подземные ходы в горах на южной границе. То, что удалось выяснить людям Гу Юня, было только верхушкой айсберга [11].
И наконец в некогда мирных и спокойных водах Восточного моря...
Дунъинские воины с длинными мечами и похожие на змей ниндзя, переодетые вокоу [12], тайно с большой осторожностью пересекали море на маленьких лодках, общаясь при помощи странных жестов.
Как муравьи они медленно со всех сторон стекались в одно место. Обычно загруженные торговые суда один за другим покидали гавань Великой Лян, чтобы по восточному морю направиться к островам Дунъин [13].
Над бескрайними просторами океана разнесся протяжный свист.
«Торговые судна» сразу же выстроились в ряд, четко образуя боевую формацию. Стоило им покинуть Цзяннань, как на смену флагам купцов пришли тяжелые боевые знамена западных стран и Папы Римского, которые развевались на ветру и бросали огромную тень на синие морские воды.