Убить волка
Шрифт:
Тяжело вооруженных солдат северного гарнизона и дворцовую стражу разделяли всего лишь несколько чжан широких каменных ступеней, покрытых белым нефритом. Они молча смотрели друг на друга. Казалось, даже нарисованные на стенах дворца полевые воробьи напряженно замерли.
В тот самый момент, когда накалившаяся ситуация зашла в тупик, наконец прибыл Гу Юнь.
Его отряд насчитывал всего двадцать человек, но они пробили себе дорогу сквозь ряды окруживших дворец солдат северного гарнизона и вошли внутрь.
Когда Аньдинхоу увидел, что происходит, его едва не вырвало кровью от гнева.
— Ты смерти ищешь?!
Глаза Тань Хунфэя покраснели, стоило ему завидеть Гу Юня.
— Маршал...
— Закрой рот! О чем ты думал?! Хотел заставить Императора отречься от престола? — Гу Юнь со всей силы пнул Тань Хунфэя. Тот повалился на пол, и Гу Юнь поставил ногу на его плечо. — В твоих глазах осталась хоть капля уважения?! Ты вообще помнишь, что такое чувство долга?! Неужели ты забыл, как подчиненный должен говорить со своим правителем?! Северному гарнизону запрещено появляться в столице без соответствующего приказа. Тебе, что, закон не писан? Да как ты посмел оскорбить Императора!
Тань Хунфэй сидел на полу и, казалось, чуть не плакал:
— Маршал, прошло двадцать лет, как мои братья безвинно погибли, их оклеветали, им не у кого было искать справедливости...
Гу Юнь посмотрел на него холодными точно лед глазами. Слова Тань Хунфэя совершенно его не тронули:
— Если через половину большого часа [6] весь северный гарнизон не покинет столицу через девять ворот, то я собственноручно лишу тебя твоей ничтожной жизни. Выполнять!
Тань Хунфэй воскликнул:
— Маршал!
— Выметайся отсюда!
У Гу Юня, не переставая, дрожали уголки глаз. Избавившись от Тань Хунфэя, он упал на колени прямо на каменных ступенях в главном зале.
— Ваше Величество, прошу, умерьте ваш гнев. В молодые годы генерал Тань получил тяжелое ранение, из-за этого разум его помутился. А в сочетании с происками злодеев, которые обвели его вокруг пальца, старый недуг снова дал о себе знать. Я умоляю Ваше Величество вспомнить о всех совершенных им подвигах и годах преданной службы и отправить его на лечение, пощадив жизнь безумца.
Евнух Чжу-коротенькие-ножки улучил удобный момент, чтобы прошептать на ухо Ли Фэну:
— Вот видите, Ваше Величество, маршал уже прибыл. Жизнь Вашего Величества слишком драгоценна, чтобы подвергать ее риску, давайте вернемся ненадолго в ваши покои.
Ли Фэн гневно рассмеялся. Затем повернул голову и, бросив на евнуха Чжу-кopотенькие-ножки печальный взгляд, холодно произнес:
— Что, даже ты зовешь его маршалом?
Евнух побледнел и — "шлеп!" — тотчас же упал на колени.
Ли Фэн заложил руки за спину и, стоя на каменных ступенях, покрытых белым нефритом, свысока посмотрел на Аньдинхоу, облаченного в легкую черную броню. Впервые в жизни он наконец понял одну важную истину. Прежде чем покинуть этот мир, Император Юань Хэ взял его за руку и без устали твердил, что Ли Фэну следует бояться всего одного человека. И это вовсе не невероятно амбициозный Вэй-ван, не подобные хищным тиграм иностранцы, а его верный помощник, Гу Юнь.
Прошла половина большого
Тем временем из северного предместья, где располагались горячие источники, стаями вылетали деревянные птицы. Солдаты легкой кавалерии устремились в двух направлениях, скача во весь опор, чтобы поскорее доставить письма с личной печатью Гу Юня. Кавалеристы были переодеты в гражданскую одежду и спешно направлялись к двум важным пограничным территориям — на северо-запад и в Цзяннань.
Если бы у Чан Гэна в распоряжении имелся Черный Орел — хватило бы одного или двух, — то, возможно, он сумел бы предотвратить катастрофу.
Однако, когда Император Лунань изъял маршальскую печать Гу Юня, всем солдатам Черного Железного Лагеря был отдан приказ возвращаться обратно на северо-запад.
И снова... Было слишком поздно.
Наступил четвертый месяц [7] года. Шелковый Путь больше не напоминал драгоценную яшму...
Несколько месяцев назад всё здесь процветало и утопало в роскоши. Сейчас же от них давно не осталось и следа. Все оборонительные посты закрылись, а Черный Железный Лагерь был наготове и выставил военные лагеря.
Они были точно «черные вороны», излучавшие убийственную ауру везде, где появлялись. Хэ Жунхуэя временно назначили командующим трех фракций Черного Железного Лагеря. Указ «Цзигу Лин», отправленный из столицы, пылился у него на столе.
Небо выглядело безрадостно. Тяжелые темные тучи нависли над городом, а в приграничных гарнизонах нескольких стран плотно закрыли ворота. Царила мертвая тишина, и лишь ветер разносил золотой песок. Казалось, что-то назревает.
Быть может, то была лишь видимость, но генерал Хэ предчувствовал, что скоро что-то должно произойти.
И вдруг с неба неожиданно рухнул Черный Орел.
После приземления он неуверенно встал на ноги. И пошатываясь, неверной походкой заковылял по песку и пыли западных земель. К счастью, его заметили дозорные в черной железной легкой броне и поспешили на помощь.
Едва они подошли к грозному покорителю небес, Черный Орел под весом брони вновь упал на землю и уже не нашёл сил подняться. Стоя на коленях, он потянулся и крепко схватил соратника за руку. Лицо юноши под маской Черного Орла было изможденным и выглядело пугающе.
Глава патруля быстрым шагом подошел к нему и спросил:
— Разве генерал Хэ не отправил тебя в столицу на разведку, чтобы ты узнал, когда маршалу вернут его печать? Как все прошло? Что произошло в конце-то концов?!
Черный Орел крепче сжал челюсть. Его рот был полон крови, а привлекательное лицо искажено гримасой. Стараясь держать себя в руках, он с шипением стянул броню, а затем севшим голосом попросил:
— Отведите меня к генералу Хэ...
У северного гарнизона были проблемы. Тань Хунфэя бросили в темницу. Командиры девяти ворот городской стены больше всего боялись, что новость об аресте Аньдинхоу усугубит волнения. Поэтому, как только гарнизон предусмотрительно был взят под контроль, первым делом людей направили на посты на въездах и выездах из столицы.