Убийства в стиле Джуди и Панча

Карр Джон Диксон

– Да, у левого окна, сэр.

Сонный взгляд Г. М. остекленел.

– Ты разглядел что-нибудь, кроме огоньков и этого цветочного горшка? Ради бога, сосредоточься, сынок. Подумай.

Дэвис подумал.

– Нет, сэр. Больше ничего не видел. Разве что спинку стула…

– Ты в другое окно тоже смотрел?

– Да, сэр. С тем же результатом. Размер щелей в ставнях не сильно отличался.

Г. М. повернулся к Антриму, который, казалось, был сильно озадачен.

– Теперь, – продолжил он едва ли не радостно, – вернемся к нашим баранам. Есть небольшой вопрос о любимой марке минеральной воды Хогенауэра. Ты знал, что он пил только ее?

– Да.

– Кто-нибудь еще знал об этом?

– Ну да, конечно, я думаю. Он всегда проклинал эту

дрянь. Но он должен был ее пить… или думал, что должен.

– У него дома бывали другие посетители, кроме тебя?

– Только доктор Кеппель. Я рассказывал вам о нем.

– Ты сам когда-нибудь встречался с Кеппелем?

– Однажды. – Антрим оживился. – Я случайно оказался в Бристоле и столкнулся там с Хогенауэром, и тот отвез меня в отель Кеппеля. Необычный человек. Хороший собеседник. Очень любит разные приспособления с наворотами (понимаете?), как и большинство ученых. Хогенауэр тоже любил. Интересно почему? Так вот, там было одно устройство, которое могло бы вас заинтересовать. Ловушка для взломщиков восемнадцатого века. Похоже, изначально отель был городским домом какого-то шишки, которому нравились подобные вещи. Это устройство было в окне. Окно поднято, вы кладете руку на подоконник прямо под тем местом, где оно опускается, окно идет вниз, как гильотина… там был нож. Дьявольское устройство. Конечно, нож был извлечен сто лет назад. Но Кеппель нашел схему устройства и реконструировал его. Просто чтобы позабавить гостей. Естественно, в отеле об этом не знали, иначе все вылезло бы наружу довольно быстро. Опасно. Кеппель был осторожен и не рассказывал об устройстве своему другу – полицейскому. Кроме того, он держал окно запертым и предупредил служанок, чтобы они к нему не прикасались, иначе их схватит привидение… Странный был парень, этот Кеппель.

– Значит, окно-гильотина, – пробормотал Г. М., – не имеет никакого зловещего смысла, да? Скажи мне, сынок: почему ты говоришь о Кеппеле в прошедшем времени?

Антрим моргнул.

– Неужели? Случайно. Извините.

– Не извиняйся. Ты прав. Кеппель был убит сегодня ночью, сынок.

Легкий ветерок колыхал лавровые деревья за французскими окнами, и несколько капель дождя ударили по стеклу. Антрим откинулся на спинку стула, как человек, у которого в животе спазм и который хочет снять напряжение, но его глаза по-прежнему были прикованы к Г. М.

– Он был отравлен тем же веществом, которое убило Хогенауэра, – добавил Г. М.

– О боже! – тихо произнес Антрим. – Бетти знает? – спросил он после паузы.

– Нет. Я решил, не надо ее тревожить, понимаешь? – Снова Г. М. ткнул в глаза черепа черенком своей трубки. – Эй, не дергайся так! Сиди спокойно. Я не хочу, чтобы ты поднимал тут шум. Строго говоря, я не думаю, что это было убийство. Это была небрежность со стороны Хогенауэра. Я говорю это потому, что у каждого есть алиби на время его смерти. Но, гори все огнем, есть один вопрос, на который ты должен ответить, если хочешь избежать неприятностей, и ответить честно. Ты был в этом доме весь вечер. Ты бродил из комнаты в комнату. Кто пользовался телефоном, одним из телефонов, сегодня в половине второго ночи?

Антрим медленно постучал себя кулаком по лбу.

– В час тридцать, – повторил он. – Телефон. Да. Конечно. Я помню. Я могу сказать. Это был Серпос – свинья Джозеф Серпос. Что он в этот раз натворил?

Глава семнадцатая

Голос в гостиной

Тихо, почти бесшумно, пошел дождь. Легкий дождь, без сильного ветра, начался перед самым рассветом и наполнил мир сонным шелестом. Потом шум дождя усилился, капли застучали по крыше и листьям лавровых деревьев.

– Похоже, этот звонок имеет отношение к делу, – сказал Г. М. и что-то негромко буркнул себе под нос. Я вдруг сообразил, что давно не слышал его обычного ворчания: он был слишком занят. – Расскажи-ка об этом.

Антрим казался встревоженным.

– Рассказывать особо нечего. – Он пожал плечами. – Это было как раз

в половине второго. Не спрашивайте меня, почему я это запомнил, но у меня в голове засело, что это было именно тогда. Я вышел из ванной и направлялся в свою берлогу. Это было наверху. Я шел по коридору и зачем-то посмотрел вниз, перегнувшись через перила, – там есть телефон, под лестницей. Так вот, я посмотрел вниз и увидел Серпоса, он стоял с телефонной трубкой в руке. Он вроде как прислонился к лестнице и отдыхал (понимаете?), и казалось, что он разговаривает по телефону вполголоса, поднеся трубку вплотную к лицу. Я не расслышал, что он говорил. Но мне показалось, что он тихо посмеивался. Я подумал, что это, черт возьми, нахальство с его стороны. Я имею в виду то, что он воспользовался моим телефоном. А в столовой, куда его поместили, он пил мой виски. Но я ничего не сказал.

– В холле был кто-нибудь еще?

– Я никого не заметил. Но я не мог видеть весь холл на первом этаже.

– Хм, – проворчал Г. М., – послушай, сержант, а где ты был в половине второго? Ты ведь должен был находиться в холле? Где ты был?

Дэвис встревожился:

– Я не помню, сэр. Я не очень следил за временем. Я заходил и выходил, выполнял какие-то поручения. Но тогда меня не было в холле… Если Серпос – это тот высокомерный молодой джентльмен, который выглядит таким неотесанным в костюме священника, то я ни разу не видел, чтобы он воспользовался телефоном. В основном он сидел в столовой и потягивал виски.

Г. М. махнул рукой в сторону Антрима:

– Ладно, сынок. Вот и все. Иди.

– Но…

– Иди-иди. Не спорь. Вам с женой надо многое обсудить. Тебе лучше подняться и повидаться с ней прямо сейчас.

Когда Антрима в конце концов удалось выдворить из комнаты, Эвелин в волнении повернулась к Г. М.

– Почему бы вам не позвать Серпоса? – воскликнула она. – Почему бы вам, черт возьми, не задержать его и не разобраться с ним, наконец! Он самая важная фигура в этом деле. Старый пройдоха, ведь у вас что-то наверняка припрятано за пазухой! Я знаю, точно припрятано. И это сводит меня с ума. – Она замолчала, погрузившись в раздумье. – Кроме того, есть еще кое-что. Значит, вы не хотели тревожить бедную миссис Антрим известием об ужасном убийстве, не так ли? Что ж, меня вы, черт возьми, не постеснялись потревожить своими трупами! Бедная миссис Антрим…

– Ну-ну, – успокаивающе сказал Г. М., – все в порядке. Вы справляетесь. А вот миссис Антрим нет. Суть вот в чем: вы только что видели допрос второго участника представления и слышали его историю. Вы слышали рассказ Антрима о призрачном грабителе. Вы все слышали, и теперь пришло время вынести свой вердикт. Виновен или не виновен?

Секунду мы стояли, прислушиваясь к шуму дождя, и каждый из нас задавался вопросом, что скажут другие. И наконец Чартерс раздраженно бросил:

– Не виновен.

– Не виновен, – произнесла Эвелин.

– Не виновен, – сказал я.

– Ну что ж, – выдохнул Г. М., вытягивая шею и глядя на нас. Его брови поползли вверх, соединяясь с морщинками на лбу. – Гори все огнем, но я вас не понимаю. Послушайте. Сначала появляется эта девушка, которая рассказывает нам очевидно правдивую историю, а также ведет себя таким образом, что довольно убедительно свидетельствует о ее невиновности, не говоря уже о том, что она сама сообщает нам о том, что взломанное окно – это всего лишь мистификация. Но Кен сомневается, хотя и голосует за ее невиновность, а милая Эвелин оставляет за собой право воздержаться от голосования. Затем появляется человек, который рассказывает нам примерно такую историю. Грабитель снаружи сломал задвижку на окне изнутри, поднял окно, которое обычно заедает так сильно, что они сами его с трудом поднимают, сделал все это без какого-либо шума, за исключением очень слабого треска, и в довершение начал грабить дом почти сразу же, как только Антрим выключил свет наверху. О мой бог! И после этого вы все торжественно поете: «Не виновен». Ну а ты, Чартерс? Наверняка собираешься сослаться на мужскую интуицию…