Убийство в библиотеке

Рязанов Эльдар Александрович

– К сожалению, в наш особняк потайного хода не было. А вот у наших друзей, у графов Беловежских-Пущиных был секретный коридор, который из-под земли вел прямиком в спальню графини. Дело в том, что графиня находилась в связи со своим кузеном. Когда граф уезжал в присутствие, кузен, охваченный страстью, по подземному ходу мчался к графине. Между прочим, тоннель Беловежеких-Пущиных был использован при строительство горьковского радиуса метрополитена от станции «Белорусская»

до станции «Динамо».

– Премного благодарен!
– весело сказал Георгий Борисович, который понимал, что второй раз получил по заслугам.

– Пожалуйста!
– любезно ответила Надежда Дмитриевна.
– Когда у вас возникнут трудные вопросы, вы обращайтесь ко мне запросто, без стеснений.

И они разошлись, испытывая взаимную симпатию. Войдя в туалет, следователь увидел у окна высокого седого человека, одетого в безупречный темный костюм, в белую рубашку и при галстуке бантиком. Элегантность одежды контрастировала с небритым лицом.

– Здравствуйте!
– сказал Ячменев, направляясь в кабину.

Небритый франт пробормотал в ответ что-то невнятное. В дверь постучали.

– Войдите!
– разрешил Ячменев.

На пороге туалета возник сияющий Шалыто.

– Георгий Борисович!
– начал он докладывать, глядя в спину начальству.
– Разрешите вам передать…

– Ну, я вас слушаю!
– сказал Ячменев, поворачиваясь к помощнику лицом.

– В лаборатории склеили рукопись! Вот она…

Человек у окна, поняв, что перед ним работники уголовного розыска, рухнул на колени:

– Я не убивал!

Его поведение привело сыщиков в замешательство.

– Встаньте!
– попросил Ячменев.
– Здесь холодный пол. Вы схватите ревматизм!

– Лучше ревматизм, чем тюрьма!
– упирался незнакомец, не поднимаясь с каменных плит.
– Товарищ следователь, я не убивал!
– повторил он жалобно, и при этом лицо его стало того же фаянсового цвета, что и предметы вокруг.

– Кто вы такой?
– спросил Георгий Борисович. В его обширной практике случалось всякое, но еще никто не стоял перед ним на коленях в туалете.

– Ростовский Кирилл Петрович. Я главный хранитель библиотеки, где произошло убийство.

– Встаньте, пожалуйста!
– Ячменев испытывал чувство неловкости при виде человека старше себя годами, стоящего в такой ненормальной позе.

– Ни за что!
– проявил твердость характера главный хранитель.

– Может быть, ему так нравится?
– заступился за Ростовского сердобольный Шалыто.
– Может, у него коленки мягкие…

В мужской туалет, нисколько не смущаясь, заглянула Надежда

Дмитриевна и, оценив обстановку, сказала:

– Вот времена настали! В уборных людей допрашивают! А я вас везде ищу, Кирилл Петрович, вносите десять рублей!

– На что?

– На венок!
– сказал следователь.

– У меня сейчас нет!
– заволновался Ростовский.
– Внесите за меня, Надежда Дмитриевна, я вам верну!

– Ладно!
– смилостивилась старуха, - Распишитесь!

Не поднимаясь с пола, Ростовский расписался в ведомости.

Когда мужчины остались одни, Шалыто передал рукопись следователю:

– Это про Ивана Грозного. Про то, что он очень плохой. А мы в школе проходили, что он хороший!

– Bаш недостаток, Ваня, - пожурил Ячменев, - что вы еще не забыли то, чему вас учили в школе!

Но Шалыто не понял намека следователя:

– Одним словом, не рукопись, а научная мура!

При этих словах Ростовский неожиданно вскочил на ноги:

– Почему же мура? Я все превосходно обосновал!

– Разве это писали вы, а не Зубарев?
– удивился Ячменев.

– Сразу видно, что вы человек, далекий от науки!
– с укором сказал Ростовский, - Сергей Иванович был слишком занят, чтобы писать научные труды. Но он, как никто, чувствовал веяния времени и всегда поворачивал науку, куда требовалось.

– И он много раз ее поворачивал?
– спросил Ячменев.

– Приходилось, - уклончиво ответил Ростовский.
– Вы думаете, легко управлять историей культуры?

– А разве можно управлять историей?
– удивился простак Ваня.

– Не только можно, но и нужно. Так считал Сергей Иванович.

– Пройдемте в библиотеку, - предложил следователь, - поговорим. Здесь неподходящее место.

– Я боюсь мертвецов!
– поежился Ростовский.

– Его увезли!
– успокоил библиотекаря Шалыто, и все трое направились в бельэтаж.

– Какие у вас были отношения с убитым?
– расспрашивал по дороге Георгий Борисович.

– Хозяина и раба!
– с достоинством раба отвечал Кирилл Петрович.
– Я писал за него все, даже докторскую диссертацию.

– Не может быть!
– вырвалось у Ячменева.

– Может… - грустно, но убедительно ответил Кирилл Петрович.

– Где вы были вчера вечером, ну, часов в одиннадцать или в двенадцать?
– вздохнул следователь.

– Дома!
– без запинки отвечал допрашиваемый.
– Я рано лег спать.

Ячменев всегда чувствовал, когда люди врут и с неприязнью взглянул на Ростовского: