Убийство в лунном свете
Шрифт:
— Жюстина… она, понятно, несколькими годами старше тебя, — размышляла миссис Бемисс, — но ты водишь её «кадиллак»; что бы это значило?
— «А что бы это значило для вас? — ехидно спросил он».
От моих слов она прыснула со смеху, у меня же появилось время проглотить ещё кусок.
— Это, Эд, у тебя здорово выходит, — сказала миссис Бемисс. — Язычок у тебя, как и у твоего дядюшки, а вот выглядишь ты получше, чем он даже в лучшие дни. И всё же — чем ты занимался…
— Я кроме шуток ответил.
— Так расскажи в подробностях. Наверно, какая-то тремонтовская девчонка. Кто же?
— Я
— Ещё одна отбивная.
— Более чем достаточно. — И я повторил моей хозяйке объявление насчёт сторожевой собаки, о которой мечтала миссис Джеб О’Хара.
— Прекрасно, на этой неделе оно выйдет. Но про эту девушку; не расскажешь ли, кто такая?
— Нет, даже за ещё одну порцию отбивной, если бы у вас оставалось, а у вас больше нет. Вот предложи вы мне эту цену с самого начала, когда я был голоден, я бы вам, возможно, и сказал.
— Будешь по-прежнему наезжать в Тремонт, и всё выяснится.
— Верно, — согласился я, — но тогда и я не стану от вас скрывать. Кстати, теперь, когда живот у меня набит, — что за мысль вас посетила, которую я не пожелал слушать, пока читал корректуру?
— Давай позвоним Эму Хантеру, узнаем — свободен ли он, и если да, то махнём на твоём «кадиллаке» в Чикаго в ночной клуб. Я уже пятнадцать лет не была в Чикаго в ночном клубе.
— Чудесная идея, — согласился я, — за исключением того, что я всё-таки на работе. И на девять у меня назначена встреча. То самое интервью, за которым я сюда приехал, — и вот уже подходит к концу второй день моего пребывания здесь, а я ещё и не приступал.
— Всегда существует завтра.
— Но завтра — разбирательство, помимо всего прочего. Кстати, время уже известно?
— Не мне.
— Тем более причин увидеться с Эмори сегодня, — сказал я. — Если я позвоню ему и перенесу встречу, то не смогу даже назначить определённого часа.
— Жаль; хорошая была мысль. Ну, что, — пирог с черникой?
— Я всё-таки к вам посватаюсь.
Мы поели пирога с черникой, выпили по чашке кофе, выкурили по сигарете, и я почувствовал, что насытился.
— А теперь — посуда! — воскликнул я.
— Совершенно исключено, Эд. Уже восемь, и у тебя в запасе меньше часа. Останься ты на весь вечер, я бы ещё позволила тебе вытирать тарелки. Но раз ты собираешься в дорогу, так и я до твоего ухода не стану их трогать. Правда, позволю тебе приготовить нам выпить, пока мы ещё на кухне.
Я отыскал подходящие вещества в буфете и в холодильнике и смешал прохладительного на пару высоких стаканов. Прихватив их с собой, мы перешли в гостиную.
— Теперь насчёт корректуры, — сказала миссис Бемисс.
— Вы, Каролина, прекрасный репортёр. Старый перелом, обнаруженный доктором Корделлом, был у Армстронга на левой руке, а не на правой. Ещё одна неточность. Вы пишете, что Джебу вовремя удалось выпустить свой скот из сарая, но скот — три коровы, если быть точным, — уже находился снаружи, когда подоспел Джеб. Это — одно из доказательств того, что имел место поджог.
— И, в таком случае, Эд, я бы сказала — в деле замешан человек.
— Да, насколько вполне по-человечески он перегрыз
— Верно… — ответила миссис Бемисс. — Не приходило ли тебе в голову, что лишь один человек… ну, два, выражаясь технически, могли иметь причины, помимо любви к животным, чтобы выпустить скот из Джебова сарая?
Я об этом ещё не думал, но обмозговал эту мысль.
— Вы имеете в виду Джеба или его жену?
— Или Джеба вместе с его женой, если они сделали это вдвоём. Предположим, что по тем или иным причинам они убили Фоули, либо один из них…
— Не могу себе этого представить, — признался я. В этот момент я действительно представил себе миссис О’Хару в смешном образе: с длинными косичками наподобие свиных хвостиков, торчащих по бокам над ушами, она бросилась на четвереньках к какому-то человеку у обочины и впилась ему в горло.
— Назови кого-то, кого ты можешь представить, — потребовала миссис Бемисс.
— Шериф Кингмэн, — ответил я, но тут же понял, что не способен и его вообразить в подобной роли. Вовсе не волчьего он был типа. «Бык-оборотень» — другое дело: с парой рогов на башке, роющего землю своей лапищей словно копытом и затем бросающегося на человека с желанием забодать.
Я рассказал об этом Каролине, та посмеялась, но вновь стала серьёзной.
— Давай, Эд, без шуток. Это всё-таки убийство. И для меня это важно, поскольку, во-первых, я выпускаю здесь газету, для которой это будет просто грандиозный репортаж, если к тому же убийство раскроют, и во-вторых, поскольку я лично знала Фоули Армстронга и уважала его. Он того заслуживал.
— Примите соболезнования, — отозвался я. — Так вернёмся же к О’Харе — хотя бы ради его исключения. Когда сгорел его сарай, он потерял круглую сумму. Сарай был застрахован, но потери страховка не покрывает; вы, как я заметил, сами указали на это в статье.
— Это ещё не позволяет его совершенно исключить, Эд. Предположим — просто чтобы не успокаиваться, — что он убил Фоули. Тогда для него же лучше, ясно как дважды два, потерпеть убыток от сгоревшего сарая, чем от гораздо худших последствий.
— То есть, он подстерёг Фоули на Дартаунской дороге и затем перенести его в свой собственный сарай? А почему не в чей-то чужой? Есть ведь и другие сараи, и даже ближе. Зачем ему привлекать внимание к себе самому?
— А помнишь, Эд, то объявление? Почти у всех в округе, кроме О’Хары, есть собака. Кроме Стивена Эмори, а О’Хара не мог надеяться подставить Эмори, поскольку тот частенько работал по ночам; ему что час ночи, что час дня — всё едино, если приспичит поработать над своими идеями. А в сарае у него тоже есть мастерская — то есть, сарай там был до того, пока не превратился в мастерскую. Я, Эд, навестила сегодня после обеда контору местного землемера и взглянула на план той части округа. В радиусе мили от того места, где ты нашёл труп, имеется пять сараев. Вокруг трёх из них рыскают сторожевые псы — за исключением Эмори и О’Хары. Если исключить Эмори по той причине, которую я только что назвала, то остаётся только сарай Джеба. Убийца почти не имел выбора. И если, скажем, тем убийцей был Джеб, перед ним вставала та же самая трудность, что и перед всяким, и она толкнула его на тот же выбор по той же причине.