Учитель. Назад в СССР. 2

Риддер Аристарх

— Послушай моего совета, не вылезай с предложением, — на полном серьезе повторил Борода. — Я товарища Шпынько еще со школы знаю. Ну. я ж тут учился… Частенько в кабинет на попадал… — признался физрук. — А тут ты у нее линейку отобрал, а теперь еще и лучших учеников без ее помощи выбираешь. Нехорошо, — парень покачал головой. — Она не злопамятная…

— Ага, я понял, только злая и память у нее хорошая… — хмыкнул я. — Я тебя услышал, Гриш. Слушай, а как мне с ребятами связаться, которых ты на пирамиду выбрал?

— Я сам их соберу, не переживай, — отмахнулся о моей помощи

физрук. — Ты, главное, не лезь на рожон… и завуча никогда не перебивай… Вообще, Егорыч, меня один умный человек научил: надо сделать так, чтобы Зоя Аркадьевна была уверена, — это ее идея! И ее кандидатура!

— И кто это мудрый человек? — поинтересовался я.

— Мама моя, — застенчиво улыбнулся Гриша. — Она так про батю всегда говорит, когда тот по еёшному делать не хочет.

— Ну да, тут не поспоришь: устами женщины глаголет истины. В таких премудростях женщинам равных нет, — проворчал я себе под нос. — Слушай, а если Зоя Аркадьевна кого другого предложит? Девочку, например? Хотя девочку вряд ли… я же ей объяснил, что нужен крепкий пацан… — вспомнил я.

— Не предложит, будь уверен, — хмыкнул Гриша.

— Почему? — я уже заколебался удивляться, выясняя подводные течения и мелкие нюансы жизни школьного коллектива.

— Ну, Зоя Аркадьевна считает, что девочки должны хорошо учиться, вести себя примерно и делать только то, что скажут. Потому что приличные комсомолки ведут себя с достоинством, инициативу проявляют только когда скажут, во всяких прочих авантюрах не участвуют, — физрук явно процитировал Шпынько.

— Какая глупость, — вырвалось у меня. — Домострой какой-то… — не поверил до конца Гришане. — Она же коммунистка?

— Кто?

— Аркадьевна ваша.

— Ну да, — подтвердил Григорий. — Так это у нее сдвиг на почве семейных неурядиц, — пояснил добродушно Борода. — Так странная история… с младшей дочерью… Ну, со второй, которая после старшей. Младший-то у нее сын-алкаш.

— И что с ней? — обреченным тоном спросил я.

— Вроде как в подоле принесла… не замужняя родила… Училась в городе, везде участвовала, даже мероприятия важные вела, в театре студенческом играла… Грамот у нее, что у дураков фантиков. И этих, кубков спортивных… Да и вообще девчонка красивая, — парень ладонями обрисовал в воздухе фигуру. — Вот с тех пор нашу Шпынько Занозовну и перемкнуло на идейном воспитании девушек. Ты подожди, она еще на репетиции повадится ходить и советы раздавать. Наперед скажу: все должно быть прилично, — хмыкнул Гриша, явно опять словами Зои Аркадьевны.

— М-да… Как все запущено, — покачал я головой. — Ничего, Григорий Степанович, где наша не пропадала! Комсомольцы мы или где? Прорвемся! Когда приступишь?

— Кто? Я-то? А чего тянуть? Вот завтра и начнем. Сегодня вечерком ребятишек обойду, — поднимаясь с парты, заверил физрук. — Приходи к девяти в спортзал, кое-что уже покажем. Ты про Барыкина запомнил? — с тревогой переспросил Борода.

— Запомнил… Слушай, а если она его завтра увидит? Что говорить будешь?

— Так в ноябре праздник, скажу, готовлюсь к выступлению — солидно заявил Гриша.

— Молоток, — похвалил я. Но список

ты мне все-таки напиши, — попросил я. — Мне Тамаре Игнатьевне надо… И вот что, ты в нем отметь, пожалуйста, ребят, которых в пирамиде будешь задействовать.

— Зачем? — нахмурился Григорий.

— Чтобы русичка их не задействовала в основном сценарии. Они же в спортивной форме будут. Переодеться не успеют.

— Верно, — просветлели лицом физрук. — Сейчас напишу. Где там ручка?

Ручка укатилась под парту, и Борода полез ее доставать.

В этот момент в класс влетела Ниночка, потрясая стопкой отпечатанных листков.

— Егор! А я тебя по всей школе ищу! А ты вот где! Ой, Гриша, а что ты под партой делаешь? — хихикнула Нина Валентиновна.

— Вчерашний день ищу… — буркнул физрук, вылезая из-под стола и стукаясь головой. — Черт!

Глава 18

— Григорий Степанович, ну нельзя же так неаккуратно, — едва сдерживая смех, посетовала Ниночка. — Голову беречь надо. Это важная часть тела.

— Угу, я в нее ем, — буркнул Григорий, поднимаясь.

Этого мы уже не выдержали и буквально в голос заржали, физрук к нам присоединился. Отхохотавшись, утерев слезы, я кивнул на бумаги в руках Нины и поинтересовался:

— Готово?

— Готово! — с гордостью объявила Кудрявцева. — Пять экземпляров сделала.

— А пять зачем? — обалдел я.

— Завучу, директору, Тамаре Игнатьевне, тебе и мне, — загибая пальцы, перечисляла пионервожатая.

— Пошла отдавать Зое Аркадьевне.

— Так. Стоп! — остановил энтузиастку.

— Что такое? — нахмурилась девушка.

— Всем стоять, никому не двигаться. Так, Григорий Степанович, из класса никого не выпускать, — приказал я. — Я мигом!

— Ты куда?

— А впускать?

Воскликнули одновременно Борода и Кудрявцева.

— К директору. Всех впускать, — ответил обоим сразу и скрылся.

— Юрий Ильич, разрешите? — просовывая голову в кабине директора, спросил я.

— А, Егор Александрович? — рассеянно ответил Свиридов, поднимая голову от бумаг. — Проходите. Вы по делу? Или что-то случилось?

— По делу — заверил я.

— Слушаю вас, — директор сложил руки на столе и приготовился внимательно меня выслушать.

— Да я быстро, Юрий Ильич, тут такое дело. Ниночка… Нина Валентиновна сейчас отнесет Зое Аркадьевне отпечатанные экземпляры сценария. У меня большая просьба: вы можете назначить совещание по линейке на восемь утра, как вас попросит завуч, а попозже? Очень нужно!

— Хм… Могу я поинтересоваться зачем? — склонив голову к плечу, весело блеснув глазами, полюбопытствовал Свиридов.

— Мы тут одну идею придумали. Очень нужно, чтобы Зоя Аркадьевна состав участников узнала в последний момент.

— Понимаю, — задумчиво пошевелил бровями Свиридов. — Идея хоть стоящая?

— Стоящая, Юрий Ильич. Честное комсомольское.

— Ну, хорошо, товарищ Зверев. Пойду вам навстречу. Даже готов внести инициативу от своего лица.

— Какую?

Интересно, что попросит директор взамен на мою пустяковую просьбу.