Учитель. Назад в СССР. 2
Шрифт:
Я же не удержался и крикнул вслед:
— Все будет путем, товарищ Борода. Будьте спокойны!
После общения с Григорий, я отчего-то стал абсолютно уверен в том, что физрук малость стеснителен, но при этом явно даровит и умен. По другому никак: сам поступил, институт закончил, учителем стал. Просто так бывает частенько, когда в школе некому разглядеть таланты и способности скромного ребенка. Он вырастает, уверенный в том, что серая мышь, бесталанный и судьба его быть как все.
Короче, детская голова в пресловутый пубертат настолько забита глупостями, мама не горюй.
В случае с Бородой младшим, мне кажется, сработала обраточка. Товарищ завхоз слишком многого ожидал от своего богатыря-сына, вот Григорий и спасовал в какой-то момент. Может, не получилось чего, потому испугался в какой-то момент, не захотел и дальше отца расстраивать. Оттого и прятался за спины товарищей, старался не высовываться.
Но, как говорил один мой товарищ, лучше провалиться разок прилюдно, при этом что-то сделать, чем сотни раз погибать в собственных мыслях и ни черта не делать.
Моя философия закончилась, едва я переступил порог школы.
— Егор! Ну, где ты ходишь! — завопила Ниночка, едва не влетев в мои объятья.
— Что случилось? — я придержал девушку за плечи и шагнул назад, чтобы удержать равновесие.
— Идем! Там сейчас такое будет! — затараторила Нина Валентиновна, ухватила меня за руку и потащила куда-то по коридору.
— Вот, смотри! — Кудрявцева ткнула пальцем в распахнутую дверь.
— Это что? — не торопясь заходить внутрь, уточнил я.
— Спортзал! И они сейчас поубивают друг друга! Все из-за тебя! Вот зачем ты ее назначил главной! Знала же, добром не кончится, — Кудрявцева с досады закусила нижнюю губу.
— Да кто они-то?
Ту из спортивного зала раздался строгий голос.
— Григорий Степанович, а я говорю — Барыкин может и должен стать ведущим! Вторым ведущим, если на то пошло! Примой станет Верещагина. В дуэте с Павлом они прекрасно отработают! Они великолепно подходят друг другу по фактуре!
— Тамара Игнатьевна! — процедил сквозь зубы несчастный физрук. — Барыкина завуч назначила звонарем, значит, он не может быть ведущим! К тому же Барыкин мне необходим на вынос флага! И это не обсуждается! Он всегда старший звена!
Ого, ничего себе Гришаня разошелся. Даже не знал, что он умеет быть настолько упертым, в смысле, убедительным.
— А я вам говорю, товарищ Борода, Барыкин идеально подходит на роль ведущего! — упорствовала Звягинцева. — И я не позволю испортить мероприятие из-за вашей недальновидности! Я режиссер-постановщик, в конце концов, и мне лучше знать, кто должен вести линейку! Меняйте Барыкина.
— Вам надо, вы и меняйте. Я с завучем спорить не буду, это раз. Но и это не главное! Барыкин… как вы там сказали? Ага, идеально подходит на роль ведущего? Между прочим, Тамара Игнатьевна, не вы сценарий придумывали и не вам решать, кто на каких ролях! Я в ваши суффиксы и окончания не лезу? Вот и вы не трогайте моих флагоносцев! Барыкин выносит флаг! Точка!
— Гришенька, —
— А я…
— Так, стоп, дамы и господа, леди и джентльмены! — я зашел в спортзал, призывая спорящих к порядку.
Помещение оказалось маленьким, неказистым, но любовно выкрашенным в синий цвет, ухоженным. В углу за аккуратной огородочкой лежали мячи. Имелись волейбольная сетка, футбольные самодельные ворота и баскетбольные кольца, чему я очень удивился.
— О чем спор, товарищи?
— Егор Александрович, вот вы нас и рассудите! — обрадовалась русичка, с достоинство императрицы поворачиваясь ко мне.
— Егор… Тут такое дело… — вдруг замялся Григорий, виновато глядя на меня из-под нахмуренных бровей.
— Сначала я, — поднял вверх ладони, призывая к порядку. — Тамара Игнатьевна, при всем моем уважении к вам и к вашему знанию человеческой натуры, но Барыкин… Хотя… Минуточку, — я задумался.
А почему бы и да? Если русичка так уверена, что в паре с Верещагиной — той самой девочкой, которая мечтает стать актрисой, линейка пройдет на ура, значит, парня надо брать и ставить ведущим. Что касается обоснованных претензий Гришани на вынос флага…
— Григорий Степанович, а давай мы сделаем лучше? — предложил я.
— Куда уж лучше, не успели начать, у меня уже учеников отбирают, — физрук недовольно зыркнул на Звягинцеву.
Тамара Игнатьевна почуяла, что ветер удачи переменился, выпрямилась и с достоинством победителя окинула взглядом незадачливого бывшего ученика. Эх, Гриша, и вправду добрый ты слишком, всю жизнь на тебе бабы…в смысле женщины ездить будут.
— Вот что я придумал, Гриш… — улыбнулся и рассказал свою задумку.
— Это… Ну… идея хорошая, — замялся Григорий.
— Но? — уточнил я.
— Чего «но»? — не понял Борода младший.
— После такого начала обязательно всегда следует «но». Итак, ты говоришь, что моя идея хорошая, но что-то тебя в ней не устраивает.
— Седьмой класс никогда не выносил флаги. Маленькие еще.
— Маленькие? — обалдел я и чуть было не ляпнул, что у меня в почетном карауле на Вахте номер один пятиклассники стоят и не жужжат даже зимой в мороз. И прекрасно меняют старших товарищей как положено, чеканя шаг, с ровной спиной, все честь по чести. А тут целые девятый класс и — маленькие. Неопытные, может быть. Но точно уже взрослые для такого дела.
— Слушай, они у тебя что, маршировать не могут?
— Могут, — возмутился Григорий.
— Ну, так делов-то, показать и отрепетировать. Одни маршируют, в то время как ты приглядываешь за этюдниками.
— За кем? — переспросил удивленный физрук.
— Ну, за спортсменами своими, которые пирамиду будут делать.
— А. Ну… можно попробовать… — недовольно буркну л Григорий — Но вы, Тамара Игнатьевна, вы мне теперь будете должны! — вдруг с торжеством в голосе заявил Борода.
— Что? — растерялась русичка.