Учитель. Назад в СССР. 2
Шрифт:
— Должок за вами, за то что отобрали у меня лучшего знаменосца, — довольным тоном повторил Гриша.
— И что же я должна? — окончательно растерялась Тамара Игнатьевна. — Деньги?
— Какие деньги, вы чего! — испугался физрук, отшатнулся, взмахнул руками и рухнул на пол. Хорошо хоть на мат, который лежал у него за спиной и о край которого Гришаня так неудачно зацепился.
— Гриша… Ой Григорий Степанович! Ты как? Цел? Живой? — испуганно затараторила Ниночка, все это время молча взиравшая на перепалку из-за моего плеча.
— В
«Ух ты, — я восхитился про себя. — А по нему и не скажешь, что он настолько ловкий и гибкий».
— Гриш, не ушибся? — озабоченно оглядывая физрука со всех сторон, тараторила Нина Валентиновна.
— В порядке, сказал же, — грубовато отрезал Григорий, дергая плечом. Нина обиженно замолчала и отвернулась к окну.
Я покачал головой, кивнул в сторону девушки. Борода насупился, пожал плечами, виновато зыркнул на Кудрявцеву, но промолчал. Ладно, потом сами разберутся.
— Итак, молодые люди, я верно понимаю: Барыкина вы мне отдаёте? —
Во всей этой забавной ситуации одна Тамара Игнатьевна сохранила невозмутимый вид и достоинство. И даже первой сориентировалась, чтобы не упустить свою выгоду.
— Да, товарищ Звягинцева, — улыбнулся я. — Считайте, Павла вы себе отбили. Но с одним условием, — предупредил обрадованную росичку.
— С каким же? — тут же насторожилась дама.
— Барыкин вместе с первоклассником дают первый звонок. И это не обсуждается. Поэтому, когда будет распределять слова между ведущими, учитывайте, пожалуйста, этот факт, уважаемая Тамара Игнатьевна.
— Всенепременно учту, Егор Александрович, — улыбнулась Звягинцева. — Григорий Степанович, вы мне списочек подготовили? — медовым голосом уточнила русичка у физрука.
— Какой списочек? — буркнул Борода с недоумением уставившись на Звягинцеву.
— Черт! — скривился я. — Список, точно! Я тебе говорил, Гриш. Только мы запамятовали, но сейчас быстренько сделаем, да, Григорий Степанович? — с нажимом в голосе уточнил я.
— Нет, Егор Александрович, — довольно ухмыльнулся Борода младший.
Я опешил, Ниночка резко развернулась и собиралась возмутиться, когда Григорий, хитро улыбаясь, вытащил из кармана штанов бумажку, сложенную вчетверо, и протянул ее Тамаре Игнатьевне.
— Вот, я написал, как вы просили. Извини, Егор, забыл сказать, — чуть виновато улыбнулся Борода, но я-то видел, парень очень доволен своей маленькой шуткой.
Ну да бог с ним, большой ребёнок, что поделать. «Ничего, мы еще сделаем из тебя настоящего мужчину», — хмыкнул я про себя.
— Благодарю вас, Степан Григорьевич. Значит, я забираю Барыкина.
— Да забирайте уже, — махнул рукой физрук. — Но отдаете его мне на репетицию пирамиды, — тут же встрял с замечанием Гришаня., подумал и добавил. — По первому требованию.
«Однако парень быстро учится зубы показывать — довольно отметил про себя. — Значит, пороха хватает, главное, прицел настроить».
—
— Время?
— Ну я с утра собирался, — снова замялся Гриша. — Чтоб вечер у детей свободный был. По хозяйству там, родителям помочь… — растерянно забубнил физрук.
— Прекрасно, Григорий Степанович. Значит, своим я назначаю на девять утра. Потом передаю Барыкина вам по требованию. Так вас устроит?
— Так мы ж за полчаса не управимся, — еще больше растерялся Гришаня. — Это же спорт, понимать надо…
— Товарищ Борода, кто вам сказал, что наша репетиция закончится через тридцать минут? — неподдельно изумилась Тамара Игнатьевна.
Я посочувствовал будущим актерам, и порадовался: с таким режиссером-постановщиком линейка точно пройдет без сучка, но с задоринкой. В хорошем смысле слова. У меня же как гор с плеч упала: не люблю я это дела, чтоб по сто раз одно и тоже повторять.
Все мои репетиции заканчивались быстренько. Собрались, обсудили, текст набросали на черновую, прочитали, прогнали пару раз по ролям. На следующий день раздал чистовики, еще раз прочитали и разобрались, кто где стоит, кто за кем выходит. За сутки до мероприятия встретились еще раз, обсудили детали, и гоняем сценарий, пока от зубов не начнет отлетать.
Отчего-то у моих разгильдяев и хулиганов к этому моменту реплики начинали вылетать как из пулемета, четко и быстро. То ли потому что за каждую заминку звучало «упасть, отжаться пять раз» и дальше по нарастающей с шагом в пять отжиманий. То ли из-за того, что мои пацаны и девочки четко знали: сделал дело — гуляй смело. И по-другому я их не отпущу, пока текст не услышу в нормальном исполнении. Потому как товарищей и школу нельзя подвести.
Надо сказать с таким моим непедагогическим подходом наши школьные выступления всегда проходили на ура. И не только в школе. Зав по воспитательной за год моей учительской деятельности смирилась и больше не лезла в наши репетиции.
У нас даже со временем присказка появилась: на дедлайнах побеждаем, без дедлайнов помираем. В том смысле, что если долго готовимся, призовых мест не занимаем. А если вот так, на коленке, за три дня до выступления, обязательно попадаем в тройку лидеров или становимся победителями. Но здесь я эту систему рекламировать не буду. Репетировать так репетировать. Тем более есть кому этим заниматься, а у меня руки свободны для других дел.
— Значит, договорились? — я оглядел собравшихся.
— Конечно, Егор Степанович, благодарю вас, — с достоинством кивнула Тамара Игнатьевна.
— Договорились, — усмехнулся Борода, покосился на Звягинцеву.
Русичка неожиданно подмигнула Гришане, неторопливо развернулась и поплыла на выход, оставив нас троих ошарашенно смотреть ей вслед.
— А про должок-то я и забыл… — пробормотал Григорий, глядя, как исчезает в школьном коридоре царица Тамара. — Ничего, напомню, — хмыкнул физрук.