Уголовные тайны веков. История. Документы. Свидетельства
Шрифт:
Молодая женщина назвала себя – Луиза Симон-Деманш. Она приветливо улыбалась и заинтересовалась жизнью в далекой Москве. Александр пригласил ее приехать и самой все посмотреть. Он все разрисовал ей в розовых красках, дал адреса модных магазинов и обещал помощь в обустройстве, оставил свою визитку.
Сухово-Кобылин никак не ожидал, что та романтическая встреча в парижском кафе будет иметь продолжение. Луиза Симон-Деманш не просто поверила незнакомому человеку, но и отважилась на поездку в Россию. Она села на пароход «Санкт-Петербург» и 6 октября 1841 года прибыла в порт Северной столицы. Оттуда уже на перекладных приехала в Москву. Это была, бесспорно,
Встретилась она с Сухово-Кобылиным в Москве случайно. Он зашел в магазин модного платья на Кузнецком мосту и, увидев там Луизу, не поверил своим глазам. Встреча была неожиданной и радостной. Они вспоминали Париж, Луиза делилась своими впечатлениями о жизни в Москве. С того дня Сухово-Кобылин взял вновь прибывшую модистку к себе на содержание.
Их связь продолжалась без малого 9 лет. За это время Луиза вошла в семью Сухово-Кобылина, она пришлась всем по нраву, ее даже полюбили. Но никто не допускал мысли о браке безродной француженки с богатым и образованным дворянином. Он снял для нее апартаменты в Брюсовом переулке, а в доме на Неглинной выделил торговую лавку, чтобы она могла заняться продажей вина, в услужении у нее было четверо слуг. Правда, обращалась она с ними жестоко, как учил ее сам Сухово-Кобылин, за любые провинности драла за волосы, могла и кулаком стукнуть. Слуги ее не любили.
Но влюбленные на них внимания не обращали – слуги есть слуги. Они крепостные, с ними можно делать все, что душе угодно, таковы были нравы того времени. За последний год Александр поостыл к Луизе. У него и раньше были другие женщины. Это понятно, он мужчина видный, богатый. Его окружали светские дамы, Александр часто проводил время на балах и званых обедах, на которые Луизу не приглашали. По сути, у нее не оставалось никаких шансов. Она это прекрасно понимала. Но уехать боялась – кто мог так обеспечить ей жизнь во Франции? Чем она стала бы там заниматься?
К своему несчастью, Луиза узнала также, что у Сухово-Кобылина появилась новая любовница, Надежда Нарышкина, у которой тот частенько проводил вечера. Что оставалось делать Луизе? Устраивать ему сцены ревности? Но они ни к чему не приводили. Он только отдалялся от нее. Нет, надо было решиться на что-то другое. Луизе хотелось откровенно поговорить с ним, спросить у него, что ей делать дальше. Уехать из России? Она в глубине души надеялась, что в конце концов Сухово-Кобылин разочаруется в Надежде Нарышкиной, как разочаровывался во многих других, преодолеет сословные преграды и женится на ней. Кто лучше Луизы подходил этому своеобразному и дерзкому человеку?
Но француженка ошибалась. Сухово-Кобылин нашел себе такого человека. В замужней Надежде Нарышкиной, женщине эксцентричной, импульсивной, но образованной, которую девочкой отдали за старого князя Александра Нарышкина, он нашел как раз то, чего недоставало Луизе, – образование, происхождение и знатность. Она-то и вскружила ему голову, склоняла к расставанию с Луизой. Надежда была в курсе всех его дел и давала советы. В скором времени она сама собиралась развестись со своим мужем и связать судьбу с Александром Васильевичем. Сухово-Кобылину
И он сделал выбор в пользу Нарышкиной, урожденной Кнорринг, этой «сирены с зелеными глазами». Надежда была уже беременна от него. Они оба пытались это скрыть. Но слухи распространялись, говорили разное, на них показывали пальцем. Ситуация становилась критической, а вскоре стала невыносимой. Что делать, если родится ребенок? Как его регистрировать, что Нарышкина скажет своему мужу? Надежде следовало срочно уехать в Париж, скрыться от жадных глаз и досужих пересудов и там рожать. Туда же должна была уехать и Луиза. Больше ей в России делать было нечего.
Возможно, так и произошло бы. Но Луиза тянула время, все откладывала отъезд. И вот ее странный и неожиданный уход из дома. Куда, зачем? Этого Сухово-Кобылин понять не мог.
Надежда Нарышкина после убийства Луизы не отходила от него. Он был угрюм, подавлен. Она поддерживала его на похоронах на Немецком кладбище, не подпускала к открытому гробу. Правда, спустя пару дней после похорон она уехала в Париж, где любовники договорились встретиться после окончания всех неприятностей.
Но эти неприятности растянулись надолго. Не на месяц или два, как они рассчитывали, а на целые годы…
Признание
Рассказ о знакомстве с француженкой в Париже, описание ее жизни в Москве в качестве любовницы не продвинули следствие к разгадке ее убийства. Первые допросы Сухово-Кобылина показали, что у него неоспоримое алиби: он был в гостях, да и в целом все его поведение свидетельствовало, что у него не было причин избавляться от Луизы таким варварским способом. Она сама собиралась уехать.
Найденные же в его доме улики – кровавые пятна и кинжалы с запиской – также не были приняты в качестве убедительных доказательств. Московская медицинская коллегия не смогла признать, что засохшая кровь принадлежала человеку. Следствие грозило зайти в тупик.
И вот 20 ноября в деле наступил перелом. Допросить слуг доверили другому приставу, Стерлигову. Как он провел допрос, какие задавал вопросы, применял ли при этом пытки, история умалчивает. Но слуги стали давать показания.
Первым заговорил Ефим Егоров. Его откровения носили такой характер, что пристав срочно попросил аудиенции у Лужина, и тот принял их обоих.
Вот, что почти дословно рассказал повар француженки Ефим Егоров, позднее все это записали в протоколе.
Луизу при жизни он знал несколько лет, она была любовницей его барина и распоряжалась в доме как барыня. Барин ее любил и слушал, а она пользовалась этим и наговаривала ему на слуг, а те терпели от него наказания. Все люди ее ненавидели, особенно прислуга. Перед смертью барыня сделалась еще злее и капризнее. Мало того, она задерживала жалованье.
А иногда вообще ничего не платила. И люди обсуждали между собой, как от нее избавиться.
7 ноября вечером, в восьмом часу, Егоров пришел к Луизе, чтобы узнать насчет завтрашнего обеда, но ее не было дома.
И он возобновил разговор с Аграфеной и Пелагеей, как бы окончить задуманное дело. Решились в ту же ночь убить ее. Об этом же сказали и Галактиону Козьмину, который служил в качестве кучера и возил барыню к мадемуазель Эрнестине. Именно Ефима вечером с запиской Луиза послала к барину, которого он не застал дома. А вернувшись, Егоров подговорил к содействию и Галактиона Козьмина.