Угроза эволюции

Коркханн

Глава 5.5

Пятое октавуса в Иггарде в этом году выдалось на удивление тёплым, порадовав именинника, неожиданно для себя оказавшегося в столице.

Собственно, отметить день рождения я собирался в Нова Аркадии, проведя рабочий день с Марио и коллегами, а замечательный вечер и ночь — с Кассией. После блестящего расчёта в Дирмике Вартимус по моей просьбе перевёл её из Фармины к нам на позицию начальника аналитического сектора. Кирм Ванс долго меня костерил за то, что "умыкнул лучшую", но потом подмигнул и пожелал нам "профессионального счастья".

Утро началось по плану, на небольшом совещании в кабинете Марио мы хлопнули по рюмочке…

ну, то есть, обсудили срочные документы. Но потом замигал огонёк вызова из Иггарды. Арегонус слегка напрягся, затем, вслушавшись, криво усмехнулся, после чего передал мне срочный приказ Главы Конгрегации. Начала я немного не расслышал, но прозвучало:

— …дуй в столицу немедленно, будут награждать на межведомственном совещании в присутствии Её Превосходительства!

Глотнув… то есть, рассмотрев ещё один документ для храбрости, я помчался в аэропорт, послав Кассии псиэм-обещание позже отметить с ней сразу два торжественных события.

Уже в Иггарде сообразил, что напрочь забыл захватить с собой положенную в таких случаях парадную форму ликтора. Вэрм, давясь безудержным хохотом, одолжил мне свою, благо, комплекции у нас были почти одинаковыми. В жёстком цейтноте совершили с ним набег на службу обеспечения, и, пообещав бутылку отличного виски, получили в обход ведомости учёта парадные знаки различия заместителя начальника территориального отдела. Серебряный герб Нова Аркадии перевесил с той формы, в которой прилетел, и на этом решил, что готов к торжественной части. Зеркало со мной не согласилось, но я наспех собрал волосы в более-менее приличный хвост и наплевал на его мнение.

Сама пафосная церемония запомнилась плохо. Единственное, что бережно сохранила память, это нацеленный на меня изучающий взгляд Её Превосходительства. Бьянка Луциллиус, статная, высокая, со сложной причёской, в которой роскошные каштановые волосы сплелись в три замысловатых потока, глядела на меня так, будто я ей должен кучу денег. Потом, правда, уловил иные смыслы. Так, пожалуй, строгая чопорная мать смотрит на дитё, подававшее большие надежды, но не оправдавшее ожиданий. Или же художник может одарить подобным взглядом некую деталь, не гармонирующую с иными элементами на творимом им полотне. Но тогда мне, понятное дело, было плевать и на её мнение.

По окончании официальных мероприятий не могло последовать ничего другого, кроме пьянки… то есть, обсуждения достигнутых результатов в особняке Конгрегации. На этот раз буфет на втором этаже не мог вместить желающих — ведь участвовали все награждённые и поощрённые. Таковых было немало. А именно, все, кто в составе столичной вексилляции летал в Вирею и сражался в Дирмике, включая выписанных из клиник раненых. Присоединились и сочувствующие им, то есть чуть ли не весь штат. В общем, в ход пошёл не буфет, а огромный обеденный зал — просторный, с хорошей акустикой, что почувствовалось, когда дело дошло до громкой музыки.

Совершенно неожиданно обнаружилось, что кто-то слил личному составу часть "строго секретной" информации с состоявшегося пару недель назад совета начальников. А именно — что это я ходатайствовал о поощрении всех участников операции. Не то чтобы я был очень уж скромным (совсем нет), но даже меня проняла искренняя благодарность кучи народа. Ликторы, бойцы, ищейки, аналитики подходили, говорили спасибо, кто настороженно — вдруг зазнался, став руководителем и узнаваемой фигурой в Конгрегации, кто по-простому, по старой памяти, как давнего соседа с четырнадцатого этажа — жали руку, обнимали, хлопали по плечу, девушки целовали в щёки. Я обалдел от всего этого больше, чем от выпитого. Казалось, всё время мысленно повторял: "Только

не задирай нос". Хотя знал, что мне это не грозит — в таких вопросах строг к себе. Помогал Арах, который будто ухахатывался и спрашивал: "Не раздулся от величия?".

Много раз заставили, как повелось ещё с Земли, макнуть приколотую на левой стороне груди серебряную со вставками чёрных и зелёных камней медаль "Honos et Virtus" — древнеримскую персонификацию чести и доблести — в рюмку с добрым крепким напитком. После чего полагалось выпить до дна.

Когда отзвучали тосты за наши награды, вспомнили, что моя, собственно, совпала с днём рождения.

— Наконец-то добрался до отметки тридцать один. Салага ещё совсем! — громко провозгласил Вэрм, который был старше ровно на полгода. — За моего давнего соседа-раздолбая, которого, на самом деле, я всему и научил!

Под взрыв смеха все подняли рюмки и бокалы. Но Квинтис вдруг резко изменившимся тоном продолжил, хотя язык уже немного заплетался:

— Это всё шутки, друзья, а теперь скажу серьёзно. Сиор — сильный и грамотный ликтор, у которого многим есть чему поучиться. Мы все видим портреты его отца, деда и прадеда в Зале славы Конгрегации. А туда не так-то легко попасть. Но он — не избалованный отпрыск знаменитой династии, а человек, сам заслуживший уважение. Прошедший разные ступени и ставший толковым руководителем. Скажу честно, я был рад, когда узнал, что в Вирее нами будет командовать он, а не какой-нибудь кабинетный мудила. Он там рисковал жизнью, чтобы спасти как можно больше наших ребят и гражданских. И у него получилось. Да, есть погибшие, память им и слава. Но, мужики, кто был в Дирмике, мы сейчас видим тут друг друга живыми. А погнал бы нас другой командир на непродуманный штурм, хрен его знает, как обернулось, — Вэрм подошёл и свободной рукой приобнял меня за плечи. — Так что и награда заслужена, и день рождения твой нам в радость. И много десятилетий ещё бы собираться в этот день. А самое главное — ты отличный верный друг. За тебя, дружище!

Моё неподдельное смущение потонуло в звоне бокалов и одобрительных возгласах. Впервые в жизни меня поздравляли с днём рождения столько людей, и я, признаться, не знал как реагировать. Бормотал: "Спасибо, спасибо". Даже Арах, кажется, охренел, перестал подкалывать и притих на руке, хотя и выдавал стабильные псиэм-волны гордости за хозяина (по-прежнему мысленно так себя называл, никак не желая верить, что симбионт может воспринимать меня по-другому).

Веселье шло своим чередом, и я знал, что ко мне подкрадывается уже известная опасность. У неё были светлые волосы и пухлые губы. Арита всё время была рядом, периодически касаясь меня рукой или ещё какой-нибудь частью тела, будто предъявляя свои права. Не сомневалась, что ночь проведём вместе.

А я сомневался. Вернее, точно знал, что не проведём. В Нова Аркадии ждала Кас, которую я любил, и даже думать о сексе с интересной, страстной, но нелюбимой Аритой уже не хотелось. Наверное, что-то могло в такой день отвлечь меня от мыслей о Кассии, но только не эта ветреная блондинка.

Что-то. Кое-что… Кое-кто!

Рюмка внезапно выпала из разжавшихся пальцев. Хорошо, что пустая.

Фиолетово-красный след мигом уловил даже Арах, сжавший предплечье и выдавший чёткий сигнал: "Что-то своё". Вихрь эмоций, гамма красок, мощная вибрация многослойных тончайших смыслов, запахи миндаля, жасмина, чистой кожи и страстного секса, ощущение глубокой, но подавленной чувственности и послевкусие способности к яркой любви. Ментальный запах крови — родной и неродной одновременно. Много всего ещё. Так близко — протяни руку и коснёшься.