Украденное имя

Степанидина Екатерина Анатольевна

Руниа подошёл к стене, - тёмный камень в отсветах пламени отзывался резкими всплесками золотистых блёсток, тут же тонувших в тенях. Тонкая узкая рука дотронулась до камня - и тот отозвался, болезненно и неохотно подчиняясь чужой воле. Йаллер жадно смотрел, но взгляд туманился: Силовые вихри усиливались, их можно было увидеть... Элиа - не видел. Он просто застыл, ошеломлённый чужой мощью, и забыл дышать.

Рука легла на камень - и стаи золотых блёсток задрожали, устремившись друг к другу, они сливались в тонкие струйки, соединялись, чтобы бежать к единой цели... к тому,

кто их вызвал к жизни. Когда золотой поток коснулся кожи, руниа на миг вздрогнул, но не отнял руки, тонкая сверкающая змейка охватила один из пальцев, вспыхнула нестерпимо ярким огнём... и застыла, покорно приняв форму кольца. В ослепительном блеске угадывались темнеющие буквы, Йаллер попытался прочитать их, но руниа отнял руку от скалы, повернул её к себе, и это стало невозможным.

Они смотрели. Не могли отвести глаз, закрыться... было жутко видеть и нельзя - отказаться.

И внезапно Йаллер понял: брат знает. Он знает, что за ним следят, и даже знает - кто. Не мог не узнать того, с кем провёл бок-о-бок много времени, кого учил... И потому элиа обречён. Обречён - увидеть то, что определит судьбу Аксерата на века вперёд. А возможно, брат догадался и о том, благодаря кому элиа сумел найти его и увидеть то, что без помощи руниа ему не под силу... И внезапно им стало внятно всё.

Он был центром - он и обжигающий золотой ободок на пальце.

Центром, к которому сходились все нити. Невидимые нити подчинения, власти, управления... зависимости - от него. Власти над избранными повелителями народов, над всеми - кроме керо-ликов. Они ещё не раскрылись... с ними не будет лишней возни... с ними - потом. Элиа, златоведы, люди. Те, кто должен быть живым проводником, те, кто собирает в себе живую Силу земли. Те, кто даст ему свою мощь.

Чтобы противостоять любому, пришедшему от руниа воевать с ним. Мощь - против всех, но...

Он отдавал часть себя - материальному предмету. Рождённому в одном из мест, где Сила была живым огнём.

И если - вдруг!
– кто-то сумеет дотянуться до него...

По невидимым нитям побежит огонь. Он дотянется до живых.

Он охватит живых, превращая их в пепел и тлен.

И потому - не трогать.

Не вмешиваться.

Не мешать.

Вы же не хотите, чтобы ваши усилия пошли прахом, верно? Им же лучше такая жизнь, чем никакой.

Йаллер скривился так, что элиа вздрогнул. Брат додумался до принципа объединяющей воли, но в Ордене он строился на доверии, у этого же... у этого - нет. На силе, на подавлении, на зависимости, на подчинении. Это - он. Это - его почерк. Слишком знакомо...

Элиа охнул: да как же, да кто же это, да с кем же он был столько лет?..

В светлых бешеных глазах промелькнула и исчезла усмешка. Ответ - имя - возник и просверкнул в чужих мыслях, как дальняя молния.

Элиа отпрянул.

– Саурон?
– задыхаясь, переспросил он.

Йаллеру показалось, что земля ушла из-под ног. Элиа - знает?! Знает его имя? Откуда? Он - раскрыт?

Элиа схватил его за руку.

– Это Саурон, - задыхаясь, выговорил он.
– Ты слышишь? Это - он!

Йаллер смотрел на чужие пальцы, стиснувшие

его запястье, и не сразу сообразил, что речь не о нём.

– Что?
– слабо спросил он.

– Аннатар - это Саурон. Так вот кто был у нас... давал нам советы. Значит, это с ним мы отливали кольца! Как же, да как же мы могли...

Йаллер уже не слушал: бессильная ярость отчаяния застила всё.

Брат взял его имя. То, которым его звали ха-азланна. Имя, раньше бывшее - званием, почтительным "тот, кто вооружён", но не так, как обычные воины... позже, много позже люди стали называть похоже: Владеющие Силой... Нахлынуло: когда он - на Тайшеле, давно - захватывал крепость элиа на острове и попросту выгнал их, не применяя оружия, с помощью Силы вогнал в панику, те услышали, как его называют свои, и позже, исказив, перевели на свой язык как оскорбительное прозвище...

Взял - когда? Наверное, давно, когда ещё только понял, что Йаллер здесь, просто до него ничего не доходило... И теперь никто и никогда не докажет, что беды и войны Аксерата - не его. Что власть над народами куёт его брат, а не он. И все, кто когда-либо узнает об этом, свяжут навеки две судьбы, деяния двоих - в одно.

И он никогда не докажет своей невиновности.

Элиа с тревогой и страхом смотрел на то, как чернел его взгляд.

– Да, - тихо согласился он.
– Будет война. Он придёт требовать кольца, раз они... вот так...

Йаллер попытался выбраться из-под осознанного кошмара, но не вышло.

– Йарвин, послушай, - голос элиа пробивался, просил и умолял.
– Что же теперь делать? Что нам делать? Надо же как-то сказать о том, что я видел... что мы видели...

– Ты. Только ты. Обо мне - ни слова.

Элиа испуганно сжался.

– Хорошо... Но - как? Это же... это же не поддаётся словам...

Йаллер не смотрел на него.

– Я скажу тебе. Скажу так, что ты сможешь передать. Будет заклинание. В стихах. Ты вернёшься и расскажешь.

– Да... но надо же что-то делать!

– Надо разрушить его замысел. Элиа, люди, златоведы. Про керо-ликов он ничего не решил. Ирукаи и так в его власти. Керо-лики...

Он невольно стиснул руки.

– Забудь о них. Никто не должен знать.

Элиа слабо усмехнулся.

– Знаешь... я ведь делал кольца для элиа сам. Это - моё, понимаешь? Я думал - это для познания красоты мира, а тут... Да я скорее умру, чем отдам их ему.

Йаллер не удержался: глянул на него. Сумасшедший?

– Умирать ради каких-то побрякушек? Да сколько бы они ни были волшебные...

– Нет!
– элиа вскрикнул, заслонился.
– Мой дед умер за свои творения. Он был... великим. Правда, великим! Я... неужто я бы не смог?!

Йаллер попробовал сообразить, что за такой великий дед, но мысли приняли другое направление.

– Послушай. Он...
– он так и не смог произнести украденное имя вслух, - знает, что ты его слышал. Ты под ударом. Первым, с кого он придёт требовать своё, будешь ты. То, что ты говоришь в запале, - будущее. Слишком реальное для того, чтобы от него можно было отмахнуться. Ты - ключ к его замыслу.