Украинка против Украины

Деревянко Константин Васильевич

У Ольги Петровны Драгомановой (О. Пчилка) был дедушка Яким. Биограф пишет: «Яким підписувався як „Аким Драгоманов“. Перевтілення Якима Драгомана в Акима Драгоманова Олена Пчілка пояснювала тим, що дід це робив „по звичаю московському“, оскільки той звичай „став уже, по зміцненню московської влади на Україні, ніби й для наших людей урядових, чи взагалі письменних, майже обов’язковим. На таку путь зігнала московська сила українську старшину!“ (7, 37). Можно добавить: на такой скользкий путь.

У дедушки Якима (он же Аким) было три сына: Алексей, Яков и Петр. Старшим был Алексей, о котором Пчилка писала: „дід віддав його в науку, але тільки в Гадячому“ (7, 37). Последнее не соответствовало действительности. Правду про дедушку Алексея („скелет в шкафу“) скрывали не только от советской власти, но и от своих родных детей. „Менших же синів, Якова й Петра, — відправив до столиці, оскільки „мав там досить сильну руку в особі одного свого колишнього

товариша по службі, з числа тих українців, що, після занепаду місцевого самоврядування, подалися "шукати щастя" на Московщині". Того дня, коли сини від’їхали, в молитовнику Якима з’явився такий запис: "Сего дня сыновья мои, Яков и Петр, выехали в Санкт-Петербург. Да сохранит их Господь на всех путях их!" (7, 37).

Из выписок Ольги Косач (сестры Украинки) следует, что "старший Якимів син, Олексій, не діставши освіти, залишився при батьковому маєткові, двох же молодших, Петра й Якова, виряджено для науки аж до Петербургу. Петро вступив там до привілейованого "Училища правоведения", виключно для дітей шляхетських родин, яке, крім доброї освіти, давало завсігди можливість зробити блискучу кар’єру, — а Яків до кадетського корпусу. Закінчивши науку, Петро Драгоманів (так уже став писатися їхній батько) почав служити в військовому міністерстві на посаді "військового юриста", а Яків ввійшов до Полтавського артилерійського полку. Обидва вони мали літературні здібності, особливо Петро, що крім того володів мовами: французькою, німецькою та англійською. У 1826 р. Якова Драгоманова заарештовано за участь у таємному революційному товаристві "Об’єднаних Слав’ян" і покарано засланням. Дальша доля його невідома. Петро ж Драгоманів залишався в Петербурзі до року 1838, коли залишив службу й в ранзі урядовця VIII класу повернувся на батьківщину" (11, 55).

Пчилка в своих воспоминаниях от 1926 года также очень лаконично освещала судьбу репрессированного царизмом дяди Якова (как будто и ей "дальша доля його невідома"): "Яків і Петро прилучались до передових кругів тодішньої столичної молоді… Якова за його участь в "недозволенном обществе" ("Соединенных славян") та в революційному рухові декабристів виправлено з Петербурга на заслання". В комментариях "заслання" несколько удлинилось: "Драгоманов Яків Якимович, член Товариства об’єднаних слов’ян, учасник декабристського руху, засуджений на довічне заслання". А одна из передач украинского радио поведала о том, что дедушка Украинки "загинув у Сибіру". Печальная история. Но самое печальное, что абсолютно лживая.

На самом деле все было не так мрачно. После расследования по делу декабристов был составлен их список, так назывемый "Алфавит". Из него узнаем: "Драгоманов Яков Якимов. Прапорщик Полтавского пехотного полка. Вступил в Славянское общество весною 1825 года. Знал только то, что целию оного есть улучшение правительства. Читал клятвенное обещание славян. Был два раза в собрании членов у Андриевича и другого неизвестного ему артиллерийского офицера в лагере близ местечка Лещина, где слышал тот же разговор о преобразовании правления. Сам в общество никого не ввел и между нижними чинами ничего предосудительного не рассеивал. Находился под следствием в Комиссии при 1 армии. По докладу о сем государю императору 15 декабря 1826 года высочайше повелено выдержать три месяца в крепости и потом перевести в полки 3 пехотной дивизии под строгий надзор полкового, бригадного и дивизионного начальства".

На следствии выяснилось, что помимо стремления к общему благу, декабрист имел также личные обиды, которые привели его в антиправительственную организацию. Оказывается, украинский магнат обидел украинских дворян Драгомановых и отобрал у них крепостных украинцев, которых они получили в собственность от русского царя за верную службу царю и Отечеству: "…Хотя я сначала не охотно верил всем злоупотреблениям законов наших, но вспомнив, что и в самой фамилии моей близ ста лет ведется дело с графами Разумовскими, предок коих отнял у деда моего около тысячи душ крестьян, пожалованных ему царями за верные службы; но и сие дело при всей справедливости своей было Правительствующим Сенатом несправедливо и противозаконно опровергаемо и решаемо в пользу графов, вопреки Высочайшему повелению рассмотреть оное по всей справедливости. Также и то, что сам я, будучи сын штабс-офицера, служил до настоящего чина юнкера не четыре Государем Императором назначенные, но шесть лет, без всякой моей причины".

Все это, вместе взятое (но прежде всего, разумеется, беды Отечества), так возмутило обиженного званием юнкера Драгоманова, что он стал довольно кровожадным заговорщиком. Декабрист Иван Горбачевский вспоминал о собрании, где речь шла о правилах для членов общества: "Они заключались в том, что каждый член подвергался ответственности за свое бездействие и должен был отдавать отчет в своих поступках кому следует, подвергаясь за нескромность, неосторожность и упущения по делам общества удалению от совещаний и проч. За сознательную

же вину наказывался немедленно смертью… Во время чтения сего проекта сильное большинство оказалось против сих правил, во главе коего был Бестужев-Рюмин. Но Борисов 2-й, Горбачевский, Аполлон Веденягин и Драгоманов думали, что сии правила необходимы… Они доказывали, что заговорщики не могут быть свободны в своих действиях; что принимая на себя священные, необходимые, вместе с тем и ужасные обязанности, они более, нежели кто-либо, должны сами подчинять обществу личную свою свободу и соблюдать с точностью правила и постановления, служащие к достижению цели, к сохранению союза и к безопасности членов оного; безнаказанное нарушение каких бы то ни было обязательств неминуемо разрушает всякое сообщество, и совесть каждого не всегда может быть верным и надежным блюстителем принятых обязательств". Нечто аналогичное позже предлагал террорист Нечаев. Когда пришло время отвечать за пролитую кровь, он сбежал за границу. (Материалы нечаевского процесса послужили Достоевскому при создании романа "Бесы"). Когда пришло время отвечать декабристам, Бестужев-Рюмин отправился на виселицу, а кровожадный Драгоманов отделался легким испугом. И даже был награжден.

Поскольку, по словам Ленина, "декабристы разбудили Герцена", многие советские историки десятилетиями изучали декабристов чуть ли не под микроскопом. В биографическом справочнике читаем: "Драгоманов Яков Акимович. Прапорщик Полтавского пехотного полка. Из дворян Полтавской губернии… Отец — коллежский асессор Аким Степанович Драгоманов. В службу вступил в канцелярию совета военного министра — 1.3.1817; переведен в канцелярию военного губернатора в чине губернского регистратора — 1.8.1817; уволен из канцеляриии 17.8.1820; в 1824 поступил юнкером в полтавский пехотный полк. Член общества Соединенных славян (1825). Арестован и доставлен в Главную квартиру 1 армии для привлечения к военному суду. Высочайше повелено (15.12.1826) выдержать 3 месяца в крепости и перевести в полки 3 пехотной дивизии под строгий надзор начальства. По отбытии трехмесячного заключения в крепости переведен в Староингерманландский пехотный полк — 16.12.1826; в чине прапорщика уволен от службы за болезнью — 21.2.1828 и оставлен под строгим секретным надзором. В конце 1830-х годов в журналах печатались его стихотворения".

Но как же ему удалось избежать Сибири и прочих репрессий со стороны царизма? Тут из густого тумана (куда его поместили неблагодарные родственники) выходит скелет в шкафу, т. е. "брат Алеша". Пчилка об этом своем дяде вообще помалкивала, а сестра Украинки Ольга считала, что "старший Якимів син, Олексій, не діставши освіти, залишився при батьковому маєткові" (11, 55). Очевидно, с их подачи "біографи Лесі Українки та М. Драгоманова не згадували про Олексія Драгоманова" (11, 326). Однако "брат Алеша" в конце концов был найден усилиями одного преподавателя Ленинабадского пединститута. Тот разыскал интересную книгу, которая свидетельствует, что в царской России был кое-какой порядок: "Столетие военного министерства. 1802–1902. Т. 3. Указатель библиографических сведений, архивных и литературных материалов, касающихся чинов общего состава по канцелярии военного министерства с 1802 по 1902 г. включительно. Составил Н. М. Затворницкий. Спб, 1909". В ней и описана карьера, которую сделал "Олексій, не діставши освіти": "Драгоманов Алексей Иоакимович. Родился в 1788 г. из дворян. Определен на службу в 1 департамент Малороссийского Полтавского генерального суда губернским регистратором 31.12.1806… Определен в департамент министерства внутренних дел 16.5.1808. Коллежский регистратор 31.12.1808… Переведен в инспекторский департамент военного министерства столоначальником 14.5.1812. Разрешено носить мундир военного министерства с нашивками 25.6.1812. Поручено управление 4 отделением инспекторского департамента 6.5.1815. переведен в канцелярию военного министра 20.2.1816. Секретарь 1.12.1816…"(11, 325). Через два месяца в эту же канцелярию был определен брат Петр, а через три — брат Яков.

Карьера Алексея развивалась дальше: "Орден св. Анны 3 степени 4.1.1818. орден св. Владимира 4 степени 25.3.1820. Чиновник для занятий, собственно, по назначению военного министра 16.5.1820. Пожалован дворянской медалью 26.8.1820. Чин 8 класса со старшинством с 31.12.1820. Надворный советник за отличие по службе 24.1.1825. Орден св. Анны 2 степени 6.12.1827. Военный советник 6.12.1828. Знак отличия беспорочной службы за 20 лет 22.8.1829. Орден св. Анны 2 степени с Императорскою короною 6.12.1830. Управлял канцелярией военного министерства с 20.6.1831. Орден св. Владимира 3 степени 22.8.1831. Уволен от службы 3.6.1832. скончался 19.1.1856" (11, 325). Современные биографы Украинки вынуждены признать прежнюю версию "помилковою інформацією", не вдаваясь в истоки и причины дезинформации. А о судьбе дедушки-декабриста сказано скороговоркой: "Насправді ж можемо припускати, що саме завдяки високому службовому становищу Олексія його брат Яків, причетний до повстання декабристів, не постраждав" (11, 326).