Украинский национализм. Факты и исследования
Шрифт:
1. Физическое выживание – преодолеть голод и избежать смерти от рук немцев или красных партизан.
2. Экономическое благосостояние – устранить эксплуатацию правительства или отдельных лиц, особенно в сельском хозяйстве.
3. Стабильное и законное правление, включая свободу личности.
4. Равенство лиц, какая-то форма народного участия в управлении.
5. Национальное выражение в культуре и, возможно, в управлении. [809]
809
Потрясает тот факт, что автор не приводит в перечне – националистических, очевидно, – предпочтений такой «пунктик», как стремление к освобождению от нацистской оккупации.
Многие будут не согласны с тем, что достижение
Недостатки националистического движения военного времени уже упоминались в работе. Они, однако, являются лишь одной стороной медали. Другая сторона – энергия и отвага членов националистических партий, продемонстрированная в подполье и партизанских действиях на западе Украины и при распространении оуновских учений на востоке. Если какая-либо группа и была готова бороться в ситуации, близкой к безнадежной, то это была ОУН. Несколько тысяч неопытных и плохо вооруженных молодых людей не только выступили за замену гигантского коммунистического аппарата, но осмелились бросить вызов и грозной германской военной силе. В мире, в котором робость перед надвигающейся тиранией является часто правилом, такая смелость компенсирует многие недостатки.
ОУН – обе ее фракции – была, по сути, молода, судя по ее готовности преодолевать большие трудности и по гибкой политике партии. Хотя в националистических группировках сохранялись многие из старых элементов автократического правления, презрение к рациональному планированию и жестокость, новый уровень мышления членов этих группировок в решении социальных и экономических вопросов поразителен. Даже в условиях суровой борьбы за выживание в подполье или в партизанской войне многие члены ОУН оказались способны извлечь выгоду из контактов с восточными украинцами и пересмотрели свою программу. Требование национальной независимости по-прежнему оставалось главным в программе националистов, но были добавлены положения по аграрному вопросу, соответствующие чаяниям крестьянства, по организации промышленности на основе сохранения общественной собственности с ликвидацией централизованного управления, о гарантиях гражданских свобод и по многим другим вопросам, которые апеллировали к восточным украинцам. Бесспорно менее выгодные условия для пропаганды на поздних этапах войны помешали тому, чтобы новая программа ОУН дошла до большинства населения, но, по крайней мере, маленькие группы узнали, что программа, основанная на идеях национализма, может служить и основой нового общественного порядка.
Не только западноукраинские и эмигрантские партии транслировали идеи национализма на востоке Украины. Роль церквей, особенно автокефальной церкви, также важна. Как и для ОУН, базой автокефальной церкви была Западная Украина; церковь, однако, лучше понимала менталитет востока, который сформировался за века православия, чем галицкое политическое движение, которое доминировало в регионе. Вряд ли духовенство поддерживало все действия националистов на востоке Украины. Несомненно, влияние церкви на старшее поколение, особенно в деревне, было значительным, и в той степени, в которой религиозные деятели пробуждали чувство национального самосознания, националисты их ценили. Очень многие молодые люди, которые выросли при советской власти, относились к религии равнодушно или даже враждебно. Поэтому любая идентификация национализма с религией угрожала лишить движение многочисленных потенциальных новобранцев.
Религия проникала в наименее образованные слои общества, а национализм на востоке Украины пользовался серьезной поддержкой интеллектуалов, которые вместе с техническими специалистами играли ведущую роль в реорганизации жизни при германской оккупации. Хотя немцы позволили многим советским административным служащим низшего звена сохранить должность, поскольку эти люди были, по-видимому, управляемы, даже если и симпатизировали коммунистам, все те, кто занимал при советской власти заметный пост, от управления были отстранены. Их заменили учителя, инженеры, университетские профессора и другие специалисты, которым не хватало способностей, чтобы стать успешными организаторами новой администрации; трудно сказать, в какой мере они смогли бы успешно поддерживать порядок и обеспечивать работу необходимых служб без немецкого контроля. Конечно, трудности, с которыми они сталкивались в организации сил безопасности, боровшихся с коммунистическим проникновением, и в использовании прессы показывают, что восточные украинцы сами по себе, не имея поддержки административных структур, встали бы перед неразрешимыми проблемами. В той ситуации при ценной помощи западноукраинских организаторов в решении ключевых задач типа развертывания полицейских единиц восточноукраинская администрация справилась с обязанностями, возложенными на нее немцами.
После обескураживающего опыта общения с ОУН многие интеллектуалы
Националистическое движение получило колоссальную помощь оттого, что немцы разрешили ему вести пропаганду сразу после ухода советских войск. Кроме того, даже после запрета немцами деятельности ОУН украинский язык и культура культивировались. К концу оккупации многие восточные украинцы считали, что немцы в конце концов поддержат идею украинской государственности хоть в какой-то форме, и поэтому охотно относили себя к украинцам. Некоторые украинцы предпринимали определенные действия, говорившие о желании продолжать отношения с Россией, и немцы не препятствовали этому, поскольку нуждались в противовесе националистическому движению, но открытая пропаганда такой альтернативы независимости была запрещена почти до конца оккупации. Интеллектуалы привыкли за годы советской власти действовать в соответствии не только с линией официальной политики, но и той, что, по их представлениям, будет проводиться в будущем, поэтому украинскому национализму помогла даже небольшая поддержка немцев. Многие украинские интеллектуалы, занимавшие административные посты в Киеве и в других населенных пунктах, присоединились к власовскому движению, когда оно было наконец санкционировано; это доказывает, что во время оккупации многие проявили чисто поверхностную приверженность идее украинской независимости. С другой стороны, следует заметить, что многие интеллектуалы остались убежденными националистами даже после того, как разочаровались в ОУН из-за ее эксцессов и узнали, что организация не имеет немецкой поддержки в той степени, о которой заявлялось.
Иногда, как в Харькове, они создавали энергичные и успешные местные националистические организации, независимые от ОУН и даже настроенные враждебно к ней. Значительное число членов этих организаций, как и восточноукраинские сторонники ОУН, доказали преданность националистическому делу, подвергаясь риску, так как немцы жестоко наказывали всех заподозренных в несанкционированной политической деятельности. Уход от политической жизни, нежелание брать на себя инициативу – все это, похоже, было следствием жизни при советской власти, но как только восточноукраинский интеллектуал действительно убеждался в ценностях националистического движения, он часто становился таким же преданным последователем национализма, как и западноукраинец, хотя намного более осторожным.
Равнодушие к общественным делам было намного более распространено среди представителей менее образованных слоев населения, особенно крестьян. Если такие группы и принимали участие в каких-либо акциях, то только в тех, что напрямую затрагивали личные или узкогрупповые интересы – как, например, раздел колхозной земли. Однако многие сообщают, что общество ждало положительных программ и ликвидации вакуума в управлении, оставшегося после ухода коммунистов. Люди отвергали коммунистический режим как таковой, однако годы пропаганды и инструкций от вышестоящих приучили их к полностью сформулированной программе, которая предлагала дальнюю цель, объяснение хода событий и содержала ряд наставлений. Неразъясненные распоряжения, туманные лозунги националистов были недостаточной заменой программ советского режима. Люди ждали решения проблем, перечисленных ранее в этой главе.
Немецкие власти были не способны представить такую программу, так как нацистское руководство решило превратить Украину в эксплуатируемую колонию. Русские антикоммунистические организации оказались в невыгодном положении, после того как украинские националисты заручились поддержкой немцев, в любом случае у них не было ни энергии, ни организаторов для серьезных действий на территории Украины. Украинский национализм имел все преимущества, чтобы действовать как гальванизирующая сила для преодоления пассивности населения, освобожденного от диктата советского правления. Получив поддержку большей части восточноукраинской интеллигенции, украинский национализм смог усилить влияние. Интеллигенция являлась единственной элитной группой, которая в своем подавляющем большинстве не желала возвращения коммунизма и имела возможность донести националистические идеи до простых людей.