Украинский национализм. Факты и исследования
Шрифт:
Южнее лесостепного пояса, о котором только что говорилось, находится более открытая обширная степь; в целом плотность сельского населения здесь значительно меньше, чем в вышеупомянутом регионе. Открытая равнина с ее чрезвычайно плодородной черноземной почвой и меньшее количество осадков, выпадающих в регионе, дают возможность возделывать зерновые культуры, требующие меньших затрат людской силы, в отличие от более северных районов, где практиковалось смешанное сельское хозяйство – возделывание сахарной свеклы, картофеля, зерновых культур, развитие молочного животноводства. Но причины того, что здесь было меньше крестьянского населения, скорее исторические, чем чисто экономические. Большая часть области была заселена на много поколений позже, чем более северные области, поскольку это был основной район, где оседали славянские поселенцы, двигавшиеся с севера, и воинственные крымские татары. Главным орудием колонизации было основание казацкой крепости, или сечи. В середине XVII столетия казаки приняли сюзеренитет православного царя, но только в конце XVIII века, после покорения Россией крымских татар, началось полное освоение степи. На эти новые земли, часто называемые Южной Россией, пришло много неукраинских поселенцев, главным образом русских, а также много немцев и сербов. В 1917 году Временное правительство в Петрограде твердо отвергло притязания украинской Рады на Харьковскую, Екатеринославскую, Херсонскую и Таврическую губернии – последние три относились в основном к южному степному региону, – так как считало, что они не были украинскими по сути. [759]
759
John S. Reshetar. The Ukranian Revolution, 1917—1920: A Study in Nationalism (Princeton: Princeton University Press, 1952). P. 72—73.
Север
760
Frank Lorimer. The Population of the Soviet Union: History and Prospects (Geneva: League of Nations, 1946). P. 250—253.
761
Союз Советских Социалистических Республик, Центральное статистическое управление. Recensement de la Population de 1URSS, XIII (Moscow, 1929). P. 13—14.
762
Там же.
Данные по Кировограду 1942 года едва ли достаточны, чтобы, опираясь на них, делать общие выводы [763] . Очевидно, однако, что украинизация этих мест была намного большей, чем в среднем северном городе. Как в случае с другими данными, нет уверенности, что речь идет о реальных изменениях, хотя, вероятно, рост населения в период между войнами произошел в основном благодаря притоку украинских крестьян. Ряд обстоятельств, однако, позволяет предположить, что новые данные отчасти обусловлены изменением осознания своей национальной принадлежности многими русскими, что было вызвано не столько ожиданием, будто положение лиц, причисляющих себя к украинцам, будет прочным в новом украинском государстве, сколько искренним чувством принадлежности к Украине скорее в географическом, чем этническом понимании слова. Готовность технических специалистов, игравших ведущую роль в Кривом Роге, с энтузиазмом принять украинскую символику, уделяя особое внимание экономической реконструкции, указывает, что, возможно, сыграло роль принятие территориального основания национальной самоидентификации, в то время как поддержка русских культурных и политических тенденций группой в Днепропетровске является признаком неустойчивости этого выбора. Очевидно, ситуация выглядела приблизительно так: пока украинское государство, к которому немцы, казалось, относились благосклонно, представлялось орудием ниспровержения коммунизма и восстановления новой жизни, оно приветствовалось; когда же оно превратилось в романтическое кредо этноцентризма, то стало восприниматься как препятствие для удовлетворения практических нужд и развития спокойных человеческих отношений.
763
См. приложение. Необходимо осторожно оценивать крайне большой сдвиг в Кировограде, поскольку данные по другому единственному большому городу в регионе, Днепропетровску, показали сравнительно незначительные изменения. Следует, однако, напомнить, что там была русофильская администрация. К сожалению, нет сведений относительно ориентации городской администрации в Кировограде в период переписи. Уменьшение количества русских в процентном отношении к представителям других национальностей в Кировограде могло произойти лишь из-за причисления лиц, прежде классифицировавших себя русскими, к украинской группе, если только не были верны маловероятные предположения, а именно, что 1) русское население действительно уменьшилось между 1926 и 1941 годами или 2) представители многочисленного еврейского населения, позже уничтоженные, записывали себя в 1926 году русскими. Сведения по Кировограду представил Степан Глид, подпольный член ОУН-Б: Степан Глід. Фрагменти життя і мук (Спогаді з часів нимецькой окупації України. Лондон: Видавництво союза українцев в Великіі Брітаніі, 1955.
Существуют, однако, другие концепции. И первоначальный импульс, и последующий отход от националистической идеологии многих лиц в регионе был обусловлен, согласно многочисленным убедительным свидетельствам, действиями бандеровцев. Серьезное преобладание мельниковцев в Северной Украине совпало с усилением влияния более молодой фракции на юге. Отчасти это было случайным. Обе оуновские фракции планировали направить агитационные группы во все области Украины. Группа Мельника должна была идти на юг, однако ее направили на север, где историческая традиция и опыт революционного времени с большей вероятностью, по мнению людей старшего поколения, гарантировали успех [764] . Бандеровские группы на севере были по большей части разгромлены немецкой полицией, в то время как их эмиссары на юге начали действовать загодя и успели как следует укрепить позиции к приходу в регион медленно раскачивавшихся сторонников Мельника [765] . Хотя известный уровень противостояния сохранялся, в самых больших городах обеих частей – Киеве и Днепропетровске, – после того как группа Мельника была также запрещена немцами, на большей части территорий установился молчаливый раздел сфер влияния, который существовал в ранние месяцы. [766]
764
Интервью 61.
765
Штаб бандеровской группы остался в Киеве, где и находился до тех пор, пока Мырон, заведовавший деятельностью группы на востоке Украины, не был убит в 1942 году (очевидно, немецким сотрудником полиции); после этого штаб ОУН-Б находился в Днепропетровске. Ср. Chief of the SP and of the SD, Reports from the Occupied Eastern Territories, No. 18, August 28, 1942 (Літопись. Т. VI. С. 63—65).
766
Интервью 1.
Это обстоятельство осложняет изучение событий на юге. Хотя бандеровцы активно расписывают свои подвиги с самого начала войны, они никогда, даже в первые месяцы, не участвовали в крупномасштабных открытых военных действиях, что делает трудным сверку их заявлений с журналистскими сообщениями того времени. Например, в сообщениях немецкой полиции говорится, что в начале октября 1941 года группа из пятнадцати западноукраинцев, все или большинство которых были сторонниками Бандеры, попыталась установить контроль над администрацией и газетой в Запорожье [767] . Очевидно, эти люди были расстреляны немцами; никаких более поздних сведений о националистической деятельности в Запорожье нет. Отношения между активистами ОУН-Б и местными группами активистов покрыты туманом неясности. В Кривом Роге городской голова Шерстюк, редакторы Пронченко и Потапенко, множество других местных деятелей были убежденными националистами, но являлись ли они когда-либо сторонниками бандеровцев или были втянуты в его организацию – предмет спора между уцелевшими националистами из криворожской группы и членами ОУН-Б, знающими этот район [768] . Наиболее вероятно, что за начальным «медовым месяцем» сотрудничества последовала борьба, возникшая из-за того, что ОУН-Б жестко требовала от других придерживаться линии интегрального национализма. [769]
767
Chief of the SP and SD, Report of Einsatzgruppen and Kommandos, No. 143, December 8, 1941. P. 5, NO 2827 (далее NO 2827). Лев Шанковський, «Похідні групи ОУН. Мюнхен: Видавництво «Український самостійник», 1958, с 162—163, приводит детальное описание последующей деятельности ОУН-Б в районе Запорожья.
768
Зиновій Матла. Південна похідна група. Munich: Tsitsero, 1952. С. 29—31; Євген Стахів (Є. Павлюк). Боротьба українського народу на східноукраїнських землях, 1941—1944: спомини очевидця і учасника // Календар провидіння на 1947 рік, Стоваришення українськіх католиків в Америці. Филадельфия, Америка, без обозначения
769
Это указано в статье, опубликованной в газете «Краківські вісті», 15 ноября 1941 г., с. 2, основанной, очевидно, на дискуссиях с Пронченко и Потапенко. Там содержится жалоба на то, что в газете «Дзвин» останется мало места для обзора ежедневных новостей, если необходимо будет напечатать «катехизис тризубца» – эссе о развитии национал-социализма, Новой Европы и т. д. Ср. Юрий Семенко «Пам'яти Михаїла Пронченка» и Шанковський «Похідні групи ОУН», с. 145 и далее.
Информация, представленная в отчетах послевоенных лет, касающаяся Днепропетровска, некотором образом совпадает с рапортом германской полиции. Одна группа ОУН-Б пришла в город вскоре после вступления немецких войск. Регей из Галиции при помощи командира вермахта создал новую областную администрацию вместо сформированной ранее городской администрации [770] . Очевидно, местная группа сначала равнодушно относилась к русско-украинскому вопросу, но фанатичные требования ОУН-Б и ее старания создать в противовес собственную организацию побудили местную группу сотрудничать с прорусскими элементами, немецкая полиция после разгона бандеровской группы не возражала против этого. По крайней мере один из видных деятелей присоединился к НТС – Национальному трудовому союзу (скорее всего, имеется в виду Народно-трудовой союз. – Примеч. пер), российскому аналогу ОУН. Когда оуновские фракции, включая относительно важную мельниковскую группу, которая особенно активно действовала среди работников сферы образования, стали работать нелегально, они получили или восстановили некоторую поддержку, частично обусловленную работой, которую вовсю развернули русофильские элементы, особенно автономная церковь, и частично умеренностью их собственной идеологии. [771]
770
Chief of the SP and SD, Report of Einsatzgruppen and Kommandos, No. 132, November 12, 1941. P. 10—11, NO 3830 (далее NO 3830). Ср. Лев Шанковський, «Похідні групи ОУН», с. 32—33, 150—151, который описывает последующую подпольную деятельность группы ОУН-Б.
771
Интервью 1.
Невозможно сделать простой вывод на основе анализа сложной ситуации. Картину еще более усложняют случаи, когда русские, живущие на Украине, принимали умеренную украинскую националистическую позицию, если не подвергались давлению крайних националистов и ярко выраженной антирусской идеологии. Один убежденный сторонник украинской этнической националистической позиции был весьма впечатлен, обнаружив в Новомиргороде, под Кировоградом, молодого учителя и его жену, которые чувствовали себя украинцами, хотя родились в России, и которые «ненавидели большевиков так же, как и мы» [772] . В другом маленьком городке этого региона (Новоукраинке) националистический активист обнаружил, что большинство учителей «все еще находятся под влиянием коммунистической идеологии», это, вероятно, подразумевало, в частности, что они не придавали большого значения «чистоте» украинской культуры [773] . Похоже, многие украинцы и русские, жившие на Украине, были склонны отвергать любое этническое национальное кредо в пользу некой идеологии, основанной на территориальной самоидентификации. Кроме того, украинский язык культивировался, особенно в приходах автокефальной церкви к северо-западу от Кировограда [774] , а отдельные городки, подобно Павлограду, являлись настоящими центрами преданности всему украинскому. Даже в таком крупном центре, как Днепропетровск, городской голова и редактор газеты были националистами. [775]
772
Р. Сутор. Краківські вісті. 1942. 2 августа. С. 3.
773
Матла. Південна похідна група. С. 28.
774
О языке церковной службы. Ср. глава 8.
775
Интервью 10; Український вісник. 1942. 14 июня. С. 7.
Крайний юг – прибрежная полоса вдоль Черного и Азовского морей, от Одессы до Осипенко (Бердянска), – был заселен еще быстрее, чем область к северу. Из всех украинских районов эта область больше всего подходила для крупномасштабного производства пшеницы при использовании малых людских ресурсов, плотность сельского населения области была мала, оно было этнически смешанным, существовали немецкие деревни и некоторые районы, где жили в основном русские. Население городов было еще более этнически смешанным, в городах покрупнее, согласно переписи 1926 года, в незначительной степени преобладали украинцы.
Изучение условий в этом регионе серьезно затруднено потому, что западная треть территории – оккупированная румынами Трансистрия. Чтобы подготовиться к аннексии Трансистрии и удовлетворить желание высоких чиновников награбить и нажиться, румыны направили туда множество своих администраторов [776] . Так как довольно отсталые молдаване составляли лишь малую часть всего населения, к славянам относились терпимо. Веря, что победа Германии приведет в конечном счете к созданию независимой Украины, которая неизбежно потребует присоединения земель к западу от Днестра, румыны благоволили к русским; положение русских националистических элементов в Одессе походило на положение группы Мельника в Киеве и Житомире до прихода немцев. Русский был официальным языком наряду с румынским и немецким; был открыт русский театр, начали выходить несколько русских изданий [777] . Ведущей русской организацией была группа под названием Союз русских офицеров, эмблемой которой был крест Святого Георгия, члены организации, очевидно, были убежденными монархистами [778] . Организация, как считают, поддерживала контакты с эмигрантскими группами в Сербии и в других странах и отказывалась от сотрудничества с власовским движением [779] . Во всяком случае, румыны одобряли их ярко выраженную антиукраинскую позицию и лозунг: «Украины никогда не было, нет и никогда не будет». [780]
776
Український вісник. 1943. 7 февраля. С. 1. На основе сообщения агентства Zentraleuropa.
777
Краківські вісті. 1943. 17 апреля. С. 3; интервью 18; Аркадій Любченко. Щоденник. Т. І / Под ред. М. Дмитренко. Торонто: Нові дні, 1951. С. 122.
778
Выше процитированное подпольное сообщение из Одесской области.
779
Там же; интервью 18.
780
Интервью 18.
Так как эта группа и ее румынские покровители контролировали все аспекты культурной и общественной жизни, любая открытая украинская националистическая деятельность, даже культурного рода, подавлялась. Подпольная публикация и значительное количество послевоенных свидетельств указывают, что ОУН-Б имела там сильную подпольную организацию, которая зародилась при разделении южной «походной группы» еще до начала румынской оккупации, а позже получила подкрепление из штаба в Днепропетровске [781] . Члены организации, по некоторым сведениям, имели возможность выпускать подпольные издания в Одессе и держать там базовую ячейку [782] . Большое внимание они уделяли оккупированным румынами сельским районам к северу от этого региона, особенно южному Подолью, где вели пропагандистскую кампанию, целью которой было заставить украинских сельских жителей сопротивляться молдаванской колонизации. [783]
781
Є. Стахів. Боротьба. С. 45; Мстислав 3. Чубай. Рейд організаторів ОУН від Попраду до Чорне море. Munich: Cicero, 1952. С. 48 и далее; интервью 18; выше процитированное подпольное сообщение из Одесской области.
782
Є. Стахів. Боротьба. С. 45; см. также Шанковський, «Похідні групи ОУН», с. 215—292, и подпольный «Вісник», № 10 (весна 1943).
783
Выше процитированное подпольное сообщение из Одесской области.