Укрощение Россо Махи

Пикин Яков

– А вот чувствую! – Не стал опять слушать его Нелин. – Конечно, тело у меня отобрали. Оно в Мавзолее. Народ туда ходит от нечего делать, чтобы поглазеть. Но чуечка то при мне! Кстати, заодно проверну тот фокус с отъездом и возвращением, чтобы сделать революцию. –Шепнул он Ржазинскому.

– Фокус? Какой ещё фокус? – Услышал всё дед Остап.

– Такое милый. Я слышал в ваших мыслях немцы бродят, они то мне и нужны.

– Зачем? – Удивился дед.

– А затем, что успех революции, дорогой товарищ, зависит от того, как её начать. Есть проверенная схема.

Уезжаешь с одного места в другое, договариваешься с немцами, возвращаешься назад в их пломбированном вагоне и –пожалуйста, власть вам преподносят на тарелочке. Вот вы мне этот пломбированный вагончик и обеспечите!

– Где ж мы его возьмём? – Захлопал глазами дед.

– У немцев дорогой! У немцев, где же ещё? Смотрите, кормите их там лучше!

– Да у них там ничего нет, они у нас хлеб сами просят.

– Вот же хитрецы! – Засмеялся Нелин. – Делают вид, что бедные. И тогда тоже так было. Но вагон у них есть, поверьте. Стоит где –то на запасном пути, прямо, как в песне.

– Как же я с ними буду общаться? Это ж надо немецкий знать, – буркнул дед Остап.

– Вот товарищ, и подучитесь заодно. Помните? «Учиться, учиться и учиться!». Учиться никогда не поздно, – засмеялся Нелин, хлопая деда куда попало.

– Конечно, учиться, – ворчал дед, косясь на вождя. На портретах он казался ему умным. Но в жизни Нелин ему явно не нравился.

После собрания, где единогласно было решено послать товарища Нелина с ревизорской проверкой к полковнику Кочеткову, они втроём присели в зале ожидания. Прошло много времени, прежде чем появился новый клетчатый передник в форме гораздо более изящного и мощного транспорта с глянцевым лобным отливом, без привычного шрама и нагромождения гофры за кабиной. От вида нового передника собрание повеселело. Под градом шуточек, Лефикс Де Мудович и его сопровождающие забрались на него и поехали.

–Желаю удачи, товарищи, – замогильным голосом сказал диктатор, которому эта техника передвижения, если говорить честно, внушала отвращение.

Глава тринадцатая

Власта поднялась с кожаного диванчика в переговорной, и начала поправлять причёску. Её начальник Коцер, поправив штаны, достал сигарету и прикурил:

– Хочешь? – Спросил он.

– Нет, – она покачала головой. – Мне нельзя, ты что?

– А, ну да.

Тусклый свет настенного бра в переговорной комнате освещал пупырчатые зелёные стены, дорогую кожаную мебель, массивный стол со стоящими вокруг него стульями и репродукции с картин, среди которых была любимая Власты «Я и деревня Витебск» Шагала. Это напоминало ей о её прежней жизни с Хёгертом в Рязанской области. Да, Герман любил её. Это теперь она понимала. Как жаль, что прозрение наступило так поздно!

– Миш, скажи, зачем мы это с тобой делаем? – Глядя на картину, спросила Власта.

– Что именно? –Не понял он.

– Ну, трахаемся. Мы ведь не любим друг друга. И никогда не любили.

– Во первых, тебе это нравится. А во –вторых, для настроения. – Сказал Коцер. – Лично мне ещё скучно

до чёртиков! А ты почему?

– Я? Для здоровья. Врач сказала: для этого дела ограничений нет. Даже как можно больше. Вот я и навёрстываю. Любимый мой человек сейчас в командировке. А от полковника толку мало. У него член раненый.

– Раненый?

– Да, он как -то слабо е…. Хотя изо всех сил старается. Желание у него есть. Но на практике… У него знаешь, как семя из члена выходит?

– Как?

– Вот так. – Она подняла указательный палец и другим указательным показала, как медленно сползает у того вниз по члену семя. – Канал перебит. У нас секс раз в неделю, да и то бы я это сексом не назвала.

– Не повезло… – Покачал головой Коцер. – Ты обращайся, если что. У меня семьи то нет, ты же знаешь.

– Я тебе, правда, нравлюсь? – Спросила Власта.

– Конечно. – Удивился вопросу Коцер. – Ты красивая и вообще….Мне такие, как ты, очень нравятся!

– Ясно…Скажи, а почему же, раз я тебе нравлюсь, ты тогда ни разу не предложил мне руку и сердце, не сказал мне: давай поженимся! Хотя бы раз!

– Но у тебя ведь полковник, -заморгал Коцер.

– Полковник!…

Она презрительно фыркнула, придвинув к себе пачку сигарет, и начав её разглядывать:

– Это же не стена, можно отодвинуть. Правильно, Михал Ааронович?

– Ну, почему вам, женщинам, надо обязательно превращать приятное дело в какой –то разбор полётов, а? – Улыбнулся Коцер, толкая к ней зажигалку:

– Кури, если хочешь.

– Не хочу. А всё –таки?

– Ты хочешь, чтобы я тебя о чём –то просил, да?

– Да! Мне это надо! – Подняла она на него глаза. – Не факт, что я дам согласие, но ты попроси!

– Нет уж, спасибо! Вдруг ты скажешь «да»? Чтобы меня пристрелили после этого где –нибудь в лесу за городом? Я не сумасшедший!

– Будь ты настоящим мужиком, ты бы взял, да и сам пристрел бы его где -нибудь первым, делов –то! – Вздохнула она.

– Ага! Я его пристрелю, а меня посадят?

– Трус…

Власта уселась на переговорный стол и изредка, бросая на Коцера презрительные взгляды, стала кантовать в руке пачку туда -сюда. Коцер немного посмотрел на её манипуляции с пачкой, потом уставился в журнал. Он давно понял, что всем женщинам необходимо говорить. И вовсе не обязательно отвечать им, даже если до этого у вас перед этим был интим.

– Ладно, пора мне работать. – Сказала Власта, бросая пачку на стол. – Кстати, Миш, давно хотел сказать: это у нас с тобой было в последний раз!

– Что было в последний раз?

Коцер вдруг отвлёкся от мужского журнала.

– Ну, это, -она кивнула на диван.

Она встала и пошла к двери своей умопомрачительной походкой.

– Власта, – протянул он к ней руку, будто желая её достать. –Ты что? Обиделась?

– Нет. Просто мне это надоело, хватит.

Она открыла дверь, чтобы выйти. По коридору туда –сюда шли служащие.

– Власта Григорьевна, закройте дверь на минуточку, мы не закончили разговор, – приподнимаясь в кресле, попросил Коцер официальным тоном.