Улыбка гения

Софронов Вячеслав

— Само собой, — ответил Игнат, — мне показали, где ваш лес, вот я и велел им пару березок свалить на топорища. Сырые, правда, да ничего, на костерке обожгли, пойдут пока. И черенки для лопат тоже из молодняка насадили. Что-то не так?

— А кормишь ты тоже их за мой счет, поди? — продолжал сурово выспрашивать его Менделеев, хотя он был согласен и на это, лишь бы работа шла и успели закончить хоть часть строений до осени.

— Как можно, жены их носят из деревни и прямо тут готовят…

— А дрова откуда?

— Старый сарай разобрали,

как велено, вот от него и дрова берем, — пояснил Игнат, удивляясь придирчивости хозяина. Иные так о таких пустяках и спросить забывали, а этот попался всезнающий, каждую щепку посчитает…

— Ну, это ладно, — согласился Менделеев, — мужики хоть непьющие? Не загуляют на праздник? Троица близко…

— Да кто их знает. Поручиться не могу, но на праздник точно работать не станут, все как один православные, бесполезно уговаривать. А вот аванс уже просили…

— Какой еще аванс? Об этом уговору не было, — резко ответил Менделеев, — знаю я их, возьмут и пропадут на неделю. Да и нет у меня с собой…

— А вы сами с ними потолкуйте, вон они вас признали и уже идут, — показал в сторону группы направляющихся к ним мужиков.

Действительно, пять мужиков, кто с лопатами, кто с топорами в руках, приблизились к ним, но не вплотную, а остановились чуть поодаль и низко поклонились.

— День добрый, Дмитрий Иванович, — поздоровался самый старший, с седой бородой, — просьбочка у нас к вам будет, не откажите…

«Ишь какие, смирные и встали в нескольких шагах. Не то что наши сибиряки, те бы вплотную встали, обступили со всех сторон да еще бы при случае норовили за грудки схватить, а эти под барином всю жизнь были, смирные… Вот только нашим палец в рот не клади, но работают до упаду, пока силенки есть, а эти как знать, привыкли все из-под кнута делать, не разгонятся», — думал он, разглядывая своих работников.

— Да знаю я вашу просьбу, денег вам надо. Так?

— Так, ваше благородие, — согласно, закивали те, — платить срок пришел, а где деньги брать, мы не знаем.

— Это зачем вам всем деньги вдруг понадобились? — удивился он. — На что они вам? Если раньше оброк платили, то теперь всех вроде как от помещиков император Александр Николаевич своим указом освободил. Отныне вы люди свободные, что хотите, то и делаете. Зачем вам деньги? Урожай продадите, вот и деньги будут…

— Так заставили нас всех подписаться на ссуду в банке, иначе землю бы не дали, — пояснил седобородый, — а урожай еще когда будет…

— Без вас знаю, что по осени урожай, — отмахнулся Менделеев, — а кто такой добрый, что заставил вас ссуду брать? Ее ведь на несколько лет выдают, а не сразу в один год платить. Чего вы воду мутите, указ тот читал, меня не обманешь.

— Из волости люди приезжали, нас собрали и зачитали другой указ, по которому мы обязаны за ту ссуду каждый год чего-то там платить.

— Проценты, что ли? — подсказал Менделеев.

— Вот-вот, они самые про… как их енты…

— Дурят вам башку, а вы и верите. Ладно, поговорю с волостным начальством,

чтоб лишнего с вас не просили, но аванса не дам, что хотите делайте, а только когда работу до конца доведете, расчет получите.

— Да хоть по полтинничку, — продолжал канючить старший, — все одно то да се надо купить.

— А то мы на иную работу уйдем, — угрожающе проговорил молодой парень с топором в руках, державшийся особняком.

— Тебя парнишка как зовут? — показал в его сторону Менделеев.

— Васка Зобнин, — назвался тот.

— А дай-ка мне топор глянуть, он как-никак на мои деньги куплен.

Парень покорно протянул ему топор. Менделеев взял его, воткнул в лежащее рядом бревно и показал тому рукой в сторону проселочной дороги.

— Ты, Васька, ступай, ищи другую работу, с тебя, как погляжу, толку не будет, только других работников смущать станешь. Знаю я таких, с молодых лет насмотрелся. Запомни его и не подпускай близко, — обратился он к Лузгину. Тот лишь согласно кивнул, промолчав.

Парень же растерялся и вдруг упал на колени, протянул руки и запричитал:

— Не губи, барин, где ж я ее, работу, сейчас в самый сезон найду, давно все при деле… Оставь меня, впредь молчать буду и рта не открою.

— Чего ж начал такие речи вести? А теперь вдруг на попятную…

— Так старшие научили, — ответил тот, не поднимаясь с колен. — Говорят, ты молодой, скажи, что уйдем к другому барину, теперь все позволено. Вот я и сказанул…

— Ты с колен-то встань, никакой я вам не барин, а такой же, как вы сами, простой человек. Денег скопил трудом своим и это имение купил. Заставить вас силой, как в былые времена, не могу, да и не хочу. Какой работник из-под палки? Но раз я вас нанимаю, то правила мои. Коль кто не согласен, милости просим. И все дела. Все понял?

— Понял, — не вставая с колен, ответил тот, вновь кланяясь.

— Прекрати ты кланяться, противно смотреть, не вцеркви, поди. Ладно, на первый раз прощаю, за то, что сам признался, а второго раза не будет, даже слушать не стану А насчет аванса, — он повернулся в сторону Лузгина, — подумаю. Если денег найду, вышлю на твое имя. Только скажи, на сколько человек. Так и быть по полтинничку вырешу вам, чтоб, значит, подбодрить. Но, смотрите у меня, коль кто вдруг болеть вздумает или иную причину найдет, взыщу вдвое, у меня не забалуещь. Идите работайте, я осмотрюсь пока…

— Спасибо, барин, — в один голое поблагодарили его мужики.

— Тьфу! Да забудьте вы, никакой я не барин, а Дмитрий Иванович. Для стариков могут просто Дмитриевичем звать, кому как удобнее.

— Благодарствуем, благодарствуем, — пятясь, отвечали те, — так и будем величать — Митрий Иваныч, как скажете…

— Ну а ты что еще хотел спросить, давай сразу, а то устал с дороги, чайку бы попить, отдохнуть чуть.

— Забыли условиться, из чего крыши будем ладить: ябы на сараи и овин из соломы посоветовал, оно дешевле и быстрей, а на дом тес хороший подобрал.