Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь
Шрифт:
В Шарлотт мы прибыли вовремя. После долгого перелета я предпочла бы сменить джинсы и красную майку, в которых провела целую ночь, но мне не терпелось добраться до Эшвилла. В туалете пункта проката автомобилей я почистила зубы, потом выбрала машину, прикупила карту и выехала в западном направлении.
Через пару часов я впервые с моих восемнадцати лет въехала на улицы Эшвилла. Я слышала, что за двадцать лет моего отсутствия этот город разительно переменился, и быстро поняла справедливость этих слухов. Когда-то сонный городок исполнился кипучей жизни, и я увлеченно приобщалась к ней, медленно проезжая по улицам,
Небольшой коттедж в ремесленном стиле [37] находился на обсаженной деревьями улице неподалеку от делового района Эшвилла, после долгого отсутствия он показался мне совершенно незнакомым. Остановив машину, я проверила в телефоне адрес. Да, это то, что нужно. Но как же сильно он отличается от того модернистского стеклянного дома, в котором она жила. Интересно, была ли она здесь счастливой.
По круговой мощеной дорожке я подъехала к переднему крыльцу. Дверной звонок представлял собой подвешенный на веревке колокольчик. Так похоже на выбор Амалии, подумала я. Дернув за веревку, я поморщилась, услышав игривый перезвон. Настроение у меня было не веселое. Далеко не веселое.
37
Американский ремесленный стиль развился на основе английского художественного движения Викторианской эпохи конца XIX века, так называемого движения искусств и ремесел, которое строилось на программе прерафаэлитизма с его идеализацией самобытного творчества средневековых ремесленников, в противоположность бездушной обезличенности времен капитализма.
У меня возникло ощущение, что в доме кто-то есть, хотя я не услышала шагов, не почувствовала никакой вибрации под ногами. Через минуту дверь открылась, и передо мной предстал Расселл. Коротко стриженные волосы, темнота кожи потускнела, покрывшись сероватым налетом, однако его кокер-спаниелевые глаза не утратили сердечной теплоты, и годы мало повлияли на его крепкое, атлетическое сложение. В своих джинсах и синей футболке с длинными рукавами он выглядел так, словно еще мог легко поднять моего отца с кресла-коляски.
– Молли, – произнес он, на его лице отразилось удивление.
У меня так перехватило горло, что я просто не могла вымолвить ни слова. По его лицу я прочла слишком много. Благодарность, что я все-таки пришла. Печаль, что я пришла слишком поздно. И что-то еще: не знаю, возможно, обвинение, или прощение, или просто глубокую печаль. Не уверена, таковы ли были его чувства, или я видела отражение своих собственных.
Он раскинул руки, и, к собственному удивлению, я бросилась в его объятия.
– Расселл, мне очень жаль, – пробурчала я.
– Заходи. – Посторонившись, он пропустил меня в дом.
Я вошла в небольшую гостиную, оформленную все в том же декоративном стиле «искусства и ремесла». Эта комната казалась полной противоположностью той залитой солнцем, застекленной гостиной Амалии в Моррисон-ридже.
– Присаживайся, – предложил мне Расселл, подводя к массивному синему дивану, стоявшему возле одной из стен, и я погрузилась в его глубокие мягкие подушки. – Хочешь что-нибудь выпить? – спросил он.
– Воды, – попросила я, чувствуя, что мне надо хоть за что-то держаться.
Он вышел из комнаты и, быстро вернувшись, передал мне бутылку холодной воды. Наблюдая за ним, я видела, как он сел в мягкое кресло напротив меня. Сделав глоток, я обвила руками бутылку, раздумывая, что же мне сказать. На ум пришла тема погоды. Возрождение Эшвилла. Очарование дома. Я уже открыла рот, но Расселл предупреждающе поднял руку, словно догадался о моих банальных находках и решил уберечь меня от них.
– Она говорила о тебе почти каждый день, – сказал он.
О боже.
– Мне очень жаль, – повторила я. – Но возмущенная и обиженная, я не…
– Она не заслужила твоего возмущения.
Я взглянула на сложенный из камня камин. И осознала, что по-прежнему чувствую все те же возмущение и обиду. Они опять начали терзать меня, поднимаясь из глубин памяти.
– Расселл, ты же знаешь, что Нора убила его, – заявила я. – Пусть даже из добрых побуждений, но она сделала это. Однако ты, и Амалия, и все остальные заставляли меня чувствовать себя безумной из-за того, что такая мысль просто пришла мне в голову. Как же я могла не испытывать возмущения и обиды.
Он явно хотел что-то сказать, но я быстро продолжила:
– Прошу, не говори мне о «естественных причинах», – предупредила я. – Я знаю, что она украдкой приносила с работы лекарства. Может, всем вам хотелось верить, что он умер от естественных причин, но вам не хотелось признавать очевидного. Или вы думали, что он сам хотел умереть, и эта цель оправдывала средства. Не знаю, что именно думали все вы. Знаю только, что случившееся было несправедливо.
Расселл устремил взгляд на паркетный пол, и никто из нас не пытался нарушить молчание.
Хотя после короткой паузы он вновь посмотрел на меня и спросил:
– Ты вообще хоть раз связывалась с Норой?
– Нет, с тех пор, как покинула Ридж, – покачав головой, ответила я.
– Ты хочешь увидеться с ней, раз уж приехала? Ведь Моррисон-ридж так близко.
– Я пролетела целую ночь, чтобы увидеться с ней, – сообщила я и, поставив бутылку на стол, потерла влажные ладони. – Мне хочется попытаться достичь какого-то… ну, не знаю… Какого-то завершения или соглашения. Хотя, не уверена, возможно ли полное исцеление. Пока я даже не представляю, что могу сказать ей.
Расселл глубоко вздохнул. Переложив руки с подлокотников кресла на колени, он подался вперед.
– Мы все убили его, Молли, – внезапно заявил он.
Я подумала, что он говорит метафорически, и это раздосадовало меня.
– Потому что все в конечном счете пришли к согласию в вопросе продажи земли? – спросила я. – Мне не понятно…
– Нет, я имел в виду другое. – Он встал и подошел к камину. Потом повернулся к окну за встроенным шкафом, и я почувствовала, что ему не хочется, говоря об этом, смотреть на меня. – Я подразумеваю именно то… что мы все сообща убили его, – помолчав, закончил он и, оглянувшись, встретился со мной взглядом.