Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь
Шрифт:
– Три месяца, – коротко ответила Зоуи.
– Вы имеете в виду, у нее сейчас первый триместр или…
– Нет, она ждет через три месяца.
О, мой боже. Все нормально. Дыши глубже.
– Что еще вы могли бы сообщить мне о ней? – спросила я.
– В общем, она… ее зовут Сиенна, ей семнадцать лет. Биологический отец, его зовут Диллон, того же возраста, но они прекратили отношения, и он хотел бы отказаться от своих прав. Сиенна проходит в своей школе специальные курсы для беременных. Она сейчас в выпускном классе и очень хочет окончить школу. Живет она с матерью и младшим
Сегодня вечером мой черед дежурить в Женском приюте, но я не решилась заявить об очередном препятствии, из-за которого Зоуи могла подумать, что я не испытываю ни радости, ни благодарности.
– Да, – оживленно ответила я. – Безусловно. Не могу дождаться!
– Ты шутишь! – воскликнул Эйден, когда я дозвонилась ему. – Уже? – По его тону я поняла, что он улыбается. – Да, похоже, наше письмо «Дорогой будущей матери» произвело фурор. Вот какие мы с тобой потрясающие!
Я рассмеялась, буквально чувствуя, как исчезает та злосчастная трещинка. У нас все будет нормально. Должно быть, в такой ситуации моменты умопомрачения вполне естественны.
– Ты хочешь, чтобы я узнала, не сможет ли она подождать твоего возвращения, чтобы поговорить по телефону с нами обоими? – спросила я.
– Нет, нет. Давай не дадим ей шанса «влюбиться» в другую пару. Ты сама побеседуй с ней. В любом случае тебе лучше удаются такого рода разговоры. Две женщины. Им обычно проще понять друг друга.
– Не занижай себе цену, – откликнулась я.
Эйден с легкостью находил общий язык практически с любым человеком.
– Как ее зовут?
– Сиенна.
– О, отличное имя, – оценил он. – Мне нравится. – От волнения он начал тараторить. – Давно ли она в тягости?
– Ждет через три месяца, – сообщила я.
– Обалдеть!
– Да, я тоже обалдела.
– Только… – Он запнулся. – Не устраивай ей допроса с пристрастием, ладно?
– Разумеется, я не собираюсь терзать ее!
– Ну, порой твоя юридическая ипостась прорывается в жизненных ситуациях и…
– Неужели?
– Изредка, – уступил он, – ты бываешь устрашающе умной. А ты ведь не хочешь спугнуть ее. Так что будь тактичной.
– Разумеется. – Я начала раздражаться.
– Она обеспечена медицинским обслуживанием для беременных?
– Я не… в общем, раз она в курсе своего срока, то, наверное, обеспечена.
– Мне кажется, что тебе не стоит сразу делиться с ней своими жизненными принципами, – заметил он. – Я имею в виду, как в сфере отношений… так и просто в мелочах, типа какие фильмы ты предпочитаешь и…
– Эйден, – прервала я его, – о чем ты толкуешь?
– Вдруг, к примеру, ты скажешь ей, что обожаешь смотреть «Безумцев» [20] , а она, допустим, терпеть не может этот сериал? Лучше не рисковать потерей ее симпатии из-за таких глупых мелочей.
– Успокойся, любимый, – с улыбкой сказала я.
Он разволновался, и я осознала, что не одна нервничаю из-за всей этой истории. Мне нравилось
– Все будет в порядке, – добавила я. – И я сразу позвоню тебе, как только закончу разговор с ней, договорились?
20
Американский драматический телесериал, шедший по телевидению с 2007 по 2015 год и завоевавший четыре рекордные премии «Эмми» подряд.
Она должна была позвонить мне в половине восьмого. Добравшись до дома, я залила себе чашку кукурузных хлопьев на ужин, но от волнения не смогла есть. Выйдя в коридор, я прошла к детской и открыла дверь. Я не заходила сюда с тех пор, как мы показывали ее Перки Пэтти во время домашнего обследования. Тоска по ребенку вдруг охватила меня так всеобъемлюще, как я давно не позволяла себе. Переполняемая этим чувством, я едва стояла на ногах, и мне пришлось прислониться к дверному косяку, чтобы не упасть. О боже, как же я хочу ребенка! Это осознание стало огромным облегчением. Действительно, в полном смысле слова. Однако когда я опустила взгляд на пол, то обнаружила, что стою одной ногой в детской, а вторая точно приросла к полу за порогом, в коридоре.
17
– Молли! – воскликнула бабуля, когда я вошла в ее гостиную, и обняла меня так крепко, словно мы не виделись целый год, а не пару дней.
Казалось, она никак не могла выпустить меня из своих объятий, но в итоге все-таки выпустила.
– Я так рада, что ты проведешь этот вечер со мной! – Она еще цепко удерживала меня за левое предплечье. – Пойдем-ка со мной, я хочу показать тебе кое-что. – Она взяла меня за руку, и я почувствовала, как холодны ее мягкие пальцы. – Надеюсь, ты успела прийти до того, как они разбежались, – добавила она.
– Кто разбежался? – удивилась я и, проходя мимо журнального столика, поставила на него пакет с помадкой и печеньем.
– Сама увидишь.
Мы подошли к задней двери, и она, отпустив мою руку, приложила палец к губам и тихо открыла дверь. Пройдя по крытому крыльцу, мы спустились во двор. Задний двор бабули покрывала густая трава, и эту шикарную лужайку окружали большие и пышные кусты рододендронов. В вечернем освещении трава приобрела насыщенный темно-зеленый оттенок, а вдалеке я увидела очертания того самого большого павильона, где через две недели произойдет грандиозная летняя вечеринка. Фейерверк будет виден даже отсюда.
Бабуля положила руку мне на плечо, останавливая меня, и показала в сторону цветущих справа от нас рододендронов.
– Смотри, – прошептала она.
Между двух раскидистых кустов паслись самка с тремя юными самцами пятнистых оленей. Я затаила дыхание.
– Их трое? – удивилась я.
– Тройня, – подтвердила бабуля. – Никогда прежде не видела такого приплода. Мне говорили, что это знак здорового стада, – с гордостью произнесла она, точно лично обеспечила здоровье множества оленей, бродящих по лесам Моррисон-риджа.