Умершее воспоминание
Шрифт:
– У меня отличный несмотря на то, что вчера вечером мы крупно поссорились с Алексой, – сказал Карлос с добродушно-счастливой улыбкой на лице.
– Опять? – с усталым вздохом спросил Мик.
– К сожалению, да… Но сейчас всё в порядке, не стоит беспокойств. Я уже принёс свои извинения, и Алекса приняла их.
– Она каждый раз будет это делать, – с укором в голосе заметил я. – А ты каждый раз будешь спускать свои деньги в казино, даже не думая о том, что это вредит вашим с Алексой отношениям.
– Небольшие ссоры
– Небольшие и редкие, – поправил я друга. – А ваши ссоры крупные и частые.
– Нашёлся советчик по отношениям, – с усмешкой сказал Джеймс и ударил меня по плечу. – Кстати говоря, как ваши отношения с Дианной?
– О, Логан! – удивился Мик и перевёл на меня взгляд. – У тебя новая девушка?
– Да, – признался я, – но я не хочу, чтобы мы это обсуждали сейчас. У нас всё отлично, Джеймс, избавь меня от подробностей.
– А ты, я смотрю, уже не такой мрачный, каким был прежде, – обратился к Маслоу Кендалл, который до этого был подозрительно молчалив. – Тоска по Изабелле уже прошла?
Джеймс нахмурился, услышав это имя, а я, бросив сердитый взгляд на Шмидта, ударил его по животу. Он виновато пожал плечами.
– Не совсем, – тихо проговорил Маслоу, будто в душе борясь с вновь нахлынувшим чувством тоски и одиночества. – Но я стараюсь не вспоминать о ней, чтобы не причинять боль сердцу. Думаю, если буду убедительно весёлым для самого себя, стану по-настоящему весёлым для других.
– Работа поможет тебе отвлечься, Джеймс, – щёлкнул пальцами Микки и, склонившись над своим столом, принялся перебирать бумаги. – У меня есть зачатки новых песен, думаю, вместе мы сделаем их лучше. О, они выйдут чертовски хорошими!
– У меня есть две новых песни, – вдруг сказал Кендалл и опустил взгляд, точно был виноват в чём-то.
– Целых две? – изумился и обрадовался его активности Мик. – Покажи же мне их!
Кендалл достал из рюкзака тетрадь, в которой у него хранились тексты песен, и со слабой улыбкой протянул её Мику.
– Читай, друг мой, – с той же улыбкой сказал немец. – Первая называется «Мысли о тебе», а для второй названия пока нет. Читай. Я очень ими горжусь.
Микки улыбнулся, услышав это, и раскрыл тетрадь. Я, Карлос и Джеймс, столпившись вокруг менеджера, с интересом вчитались в строки. Шмидт стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на нас таким взглядом, будто заранее знал, что его песни нам понравятся. И он не ошибся.
– Кендалл… – в растерянности произнёс Мик, подняв глаза на немца. – Они восхитительны… О, ты такой молодец! Где ты нашёл вдохновение?
– Я столкнулся с ним чисто случайно, – ответил Кендалл и забрал из рук менеджера тетрадь. – Я, конечно, не хочу напугать свои чувства, и я ни в чём окончательно не уверен… Но мне кажется, что я влюбился.
Радостный хохот Джеймса наполнил звуками студию.
– О боже, Шмидт! – воскликнул Маслоу, схватив Кендалла за плечо. – Я невероятно счастлив
– Нет, – с мучительным вздохом отказался немец. – Прости, Джеймс, пока не скажу… Я не уверен во всём этом.
– Да брось. Ты влюбился впервые за два последних года, неужели ты не скажешь нам о предмете своего воздыхания?
– Нет, – уже категоричнее заявил Кендалл. – Не просите. Пока что эта влюблённость дарит мне вдохновение, но… Думаю, через несколько дней всё пройдёт, и я вновь превращусь в одинокого, вечно ищущего вдохновения сухаря.
Мы с упрёком смотрели на Шмидта, и он, улыбаясь, сказал:
– Нет, парни. Не дайте мне спугнуть мою музу.
– Мы хотя бы знаем её? – заинтересованно спросил Карлос.
– Я ведь сказал, что ничего не буду говорить о ней.
– Значит, знаем, – сделал вывод я.
– Да, – указал пальцем на Кендалла Джеймс. – И знаем настолько хорошо, что ты боишься нам в этом признаться.
Шмидт оглядел нас равнодушным взглядом.
– У неё кто-то есть, так? – спросил я.
– Я не знаю, Логан, – засмеялся Кендалл. – Я не знаю о ней практически ничего…
– Стой, это ведь не Изабелла? – резко вставил слово Джеймс.
Посмотрев на него, Кендалл усмехнулся.
– Успокойся, несчастно влюблённый романтик. Это не Изабелла.
– Ладно, хватит разговоров, – вмешался Мик. – Вижу, все вы в наилучшем расположении духа. Работа у нас получится замечательная.
Когда одна из двух песен Кендалла была полностью готова, а песни Мика слегка доработаны, менеджер дал нам перерыв, и мы с парнями снова увлеклись разговорами.
– Ну, как твой новый дом? – поинтересовался у Шмидта Карлос. – Устроился?
Мы все заметили, как в этот момент смутился Кендалл.
– Да, всё круто, – сказал он, не поднимая на нас глаз.
– Позови же нас наконец на новоселье! – попросил Джеймс. – В последний раз мы веселились на моей новогодней вечеринке, и то без Логана.
– О, ещё не время… – забормотал Кендалл, сжимая в руках свои наушники. – Нет, у меня ремонт идёт полным ходом. Кругом пыль, мусор, беспорядок… Нет, я приглашу вас позже, когда твёрдо встану на ноги.
Маслоу заметил этот подозрительный тон, что звучал в голосе немца, и презрительно нахмурился. Но, не сказав другу ни слова, Джеймс перевёл взгляд на меня и, улыбнувшись, спросил:
– Как проходят первые дни вашего уединения с Эвелин?
Я помрачнел, услышав о ней, хотя до этого ни на минуту не прекращал думать о ней: я знал, что мои мысли не написаны у меня на лице, а потому вёл себя совершенно непринуждённо. Но теперь, когда Джеймс напомнил о ней, я не мог скрыть своей необъяснимой тоски.
– Никак… – задумчиво сказал я и поднял глаза на Маслоу. – Она больше не живёт со мной. Она уехала.
– Уехала? – не поверив своим ушам, переспросил Карлос. – Она что, помирилась с Уитни?