Умершее воспоминание
Шрифт:
В этом баре, ещё до того, как Кендалл стал его владельцем, танцевала Мэрилин. Эти двое расстались полтора года назад, но это не мешало им примерно раз в неделю встречаться в квартире Шмидта и по старой привычке ложиться в одну постель. Возможно, именно из-за Мэрилин Кендалл и купил «Погоню»: немец, остававшийся всё таким же грубым с этой девушкой, может быть, захотел взять над ней полную власть и стал её начальником. Однако Мэрилин, вопреки моим ожиданиям, не уволилась. Более того, мне казалось, что нынешняя полная зависимость
— Этот бар хорошеет с каждым днём, — оценивающим тоном проговорил Джеймс, рассматривая новую барную стойку. — И стулья, кажется, другие?
— Ага, — улыбнулся хозяин и включил музыку. «Погоня» открылась только сейчас, поэтому посетителей здесь ещё не было. — Ещё я планирую выбросить этот здоровый дурацкий шкаф и поставить на его месте ещё одну полку для бутылок. А ещё в скором времени здесь будет живая музыка.
— Здорово! Но вывеску можно сделать менее яркой, — посоветовал Карлос.
— Как и всё помещение, собственно, — добавил я и, подняв голову, прищурился. — Вот эта лампа сильно бьёт в глаза.
— А ты голову опусти, и будет в самый раз, — с той же улыбкой проговорил Шмидт. — Ладно, парни, что будете? Сегодня у нас акция: к третьей кружке пива бесплатные чипсы.
— Ты же знаешь, в последнее время я без ума от этого коньяка, — сказал Маслоу, указывая на одну из бутылок, стоявших на полке. Кендалл ловким движением взял чистый бокал и поставил его перед другом; в следующее мгновение немец уже наливал коньяк.
— Я разве что выпью бокал вина, — задумчиво проговорил Карлос, разглядывая бутылки. — Вон то, красное полусладкое.
Тут же его просьба была выполнена. Шмидт снова чему-то улыбнулся и, упершись ладонями в столешницу, перевёл внимательный взгляд на меня.
— Я не буду, — сказал я, слегка качнув головой. — Можно мне просто воды с лимоном?
— Конечно, как пожелаешь.
— Жалко мне тебя временами, — признался Джеймс, глядя на меня. — Ты даже по праздникам не пьёшь…
Я улыбнулся, опустив голову, и сказал:
— По-моему, это не самое худшее из того, что могло бы со мной случиться, верно?
— Да, но… Для меня просто непонятно, как можно не позволять себе расслабиться хотя бы раз в две недели.
— Я расслабляюсь по-другому, Джеймс.
Постепенно бар начинал наполняться посетителями, и Кендалл вынужден был отвлекаться от нас с парнями ради работы, поэтому разговор шёл только между нами тремя. Карлос выпил, как и обещал, один бокал вина, то есть самым пьяным среди нас оказался Джеймс, который за час выпил почти целую бутылку коньяка.
— Хоть бы времени суток постыдился, — сказал я, несколько даже с отвращением глядя на друга, — в это время люди ещё даже с работы не уходят, а ты уже пьяный в дрова.
— Страшно представить, что сделается
— Не примет, — подтвердил Джеймс и, прищурив один глаз, огляделся по сторонам. — Поэтому утром я и предупредил её, что сегодня переночую у кого-нибудь из вас.
Маслоу сделал своей избраннице предложение почти два года назад, и они поженились, не выдержав и двухмесячной помолвки. Джеймс после сделанного теста убедился в том, что Санни была его дочерью, и на официальных основаниях стал её отцом. Теперь это была полная и вполне счастливая семья.
К Санни Джеймс нашёл подход ещё с первых дней их общения, и было видно, что они оба невероятно любили друг друга. Воспитание дочери оказалось не таким уж простым делом, в котором, впрочем, Маслоу находил и свои прелести. Он часто делился с нами небольшими, но очень важными достижениями своей дочки и, видно, очень гордился ею. «В этом ребёнке нет ни капли злости, — говорил он, и глаза его счастливо блестели, — она знает только две эмоции: веселье и страх. И это удивительно!»
— На меня даже не рассчитывай, — сказал я, глядя на друга, — я не могу позволить тебе появиться в моём доме в таком состоянии.
— И я, к сожалению, тоже, — будто извиняясь, произнёс Карлос. — Мы с Алексой вообще готовимся к отъезду, так что вряд ли ты будешь чувствовать себя уютно среди нашего домашнего беспорядка.
— Ничего, дружище, переночуешь у меня, — вмешался Кендалл, краем уха слышавший наш разговор, и похлопал ловеласа в отставке по плечу. — У меня дома нет подружек, которые смогли бы воспротивиться твоему присутствию.
— Вот это я понимаю, — заулыбался Джеймс и налил в свой бокал последние капли коньяка. — Спасибо, Кен… и дай мне ещё коньячку.
Когда Шмидт отвлёкся на только что подошедшего к стойке клиента, в баре появилась невысокая светловолосая девушка приятной наружности. Бросив взгляд в сторону стойки, она улыбнулась, от чего на щеках выступили ямочки, и торопливым шагом двинулась прямо к нам.
— Привет, Кендалл, — сказала девушка и, сняв с плеча, сумку, поцеловала немца в щёку.
— Опаздываешь, Скарлетт, — только и ответил Шмидт, не посмотрев на неё, но улыбнувшись.
— Извини, попала в «пробку». Такого больше не должно повториться.
Когда Скарлетт ушла, мы с парнями облепили Кендалла заинтересованными взглядами.
— Новая девушка? — спросил Джеймс, еле шевеля губами. — Ну ты даёшь, друг, прямо на глазах у Мэрилин…
— Скарлетт мне не девушка, — со слабой улыбкой на губах отвечал Шмидт, не забывая при этом обслуживать клиента, стоявшего у стойки.
— А, Мэрилин тоже не была для тебя девушкой, — кивнул я несколько саркастически. — Ты и сам, кажется, ни черта не понимаешь в собственных отношениях.