Умершее воспоминание

совесть Логана.

— Почему? — почти беззвучно спросил я.

— Просто я устал. Ох, дружище, как же я устал жить так. Я не могу расслабиться. Меня постоянно это угнетает. Бывает, что хочется забиться в угол и сидеть там до тех пор, пока не сдохну от голода. Но я переступаю через свою усталость и, каждое утро просыпаясь рядом с Кайли, убеждаю себя, что сегодняшний день будет лучше вчерашнего.

Он потянулся за невидимым предметом, что лежал на столе, но увидев, что на столе ничего нет, равнодушно махнул рукой. Сигареты-то я у него

забрал!

— Привычка, — оправдывающимся тоном произнёс Кендалл. — Так вот, когда она снова принялась упрекать меня в постоянном отсутствии, в том, что она страдает недостатком внимания, я не выдержал. Я наорал на неё и наговорил столько неприятных слов, что даже вспоминать не хочется. И стыдно.

— Стыдно? Тогда зачем же ты ко мне приехал? Поезжай к ней, извинись.

Шмидт засмеялся.

— Ещё чего! Только унижений перед ней мне не хватало. Я и не подумаю вымаливать у неё прощения, небось сама ещё на своих сбитых коленях ко мне приползёт.

— А как ты думаешь, она права? Насчёт того, что ты уделяешь ей мало внимания?

— Да х… его знает, — пожал плечами Кендалл. — Может быть. Последние дни я был так занят музыкой, что даже не помню, когда мы в последний раз вместе ужинали.

«Так и Чарис мне говорила», — с горечью подумал я.

— Тогда тем более тебе следует извиниться, — посоветовал я другу. — Пока не стало поздно.

— А как понять, что стало поздно?

— Станет поздно тогда, когда она соберёт свои вещи и переедет обратно к родителям, а тебе скажет, что потратила на такое чудовище, как ты, лучшие годы своей жизни.

— Не-не-не, мы пока ещё не женаты. К счастью, наверное.

Я посмотрел на ночное небо. Почему парни так часто обращаются ко мне с вопросами об отношениях? Как будто я гуру в этих вопросах. Складывается впечатление, что иногда даже я подрабатываю у них личным психологом. Они готовы рассказать мне всё (ну, или почти всё), а я почему-то о многом им не рассказываю. Я стараюсь им помочь, если они обращаются ко мне за советом, но сам у них никогда помощи не прошу. Почему? ..

— А чего это ты стал такой справедливый? — спросил Кендалл, посмотрев на меня затуманенным взором. — У самого ведь на душе не один грех, да?

— Угу, — неразборчиво промычал я, попутно размышляя, наладил я наши взаимоотношения с Чарис или нет. — Просто никто из нас не знает, Кендалл, что будет завтра. Может, завтра Кайли улетит в Германию, и ближайшие несколько лет ты вообще её не увидишь.

Его брови поползли навстречу друг к другу, Шмидт начал икать.

— Причём здесь вообще Германия? — спросил он. — И с чего бы Кайли лететь туда?

Вздохнув, я посмотрел на него и сказал:

— Уже поздно, мой друг. Давай ложиться спать.

Я встал и положил руку на его плечо. Но Кендалл сидел неподвижно, уставившись в пол, слегка покачиваясь и периодически содрогаясь от икоты. Я решил

подтолкнуть друга, направить его на путь крепкого и отрезвляющего сна, но Шмидт оттолкнул мою руку.

— Иди, — забормотал он и замахал рукой. – Иди, Логан, иди. Я ещё посижу.

— Один у меня на кухне? Нет, давай наверх.

Я снова предпринял попытку поднять пьяного друга со стула, но он был упрямым, как баран.

— Отвали! — повысил голос Кендалл и вцепился в стол, будто сам он тонул, а стол являлся каким-нибудь средством спасения. — Я же сказал, что ещё немного хочу посидеть здесь!

— Ладно, — сдался я, — но имей в виду, алкоголя у меня нет, а сигареты я забрал. Положу их под подушку. Но помни, что я очень, слышишь? очень чутко сплю.

Выйдя в прихожую, я на всякий случай закрыл входную дверь на все замки, а ключи тоже забрал с собой в спальню.

Забравшись в тёплую постель, я с наслаждением закрыл глаза и вздохнул. Кендалл солгал мне. Его история — выдумка, от начала и до конца. Поначалу, возможно, он и хотел рассказать мне всю правду. Но что-то заставило его передумать, только вот что — это оставалось для меня загадкой.

Дверь молниеносно распахнулась, и Джеймс ворвался в студию, как ветер.

— Мужик, — удивлённо произнёс я, — где мой кофе?

Маслоу, учащённо дыша, взглянул на свои пустые руки.

— Ах, этот чёртов кофе, — сквозь зубы процедил он и, закрыв дверь, прижался к ней спиной. — Кофе…

— Да, и мой кофе тоже, — напомнил о себе Карлос. — Что вообще происходит?

— Тихо, — прошептал Джеймс и, прижав руку к груди, постарался успокоить своё сбившееся дыхание. — Тихо…

Мы с Карлосом недоумённо переглянулись.

— Последний раз ты вёл себя так, когда Бони и Сара узнали друг о друге, — сказал я, наблюдая за Маслоу. — Стой, или это были Саша и Клэр?

— Нет, — замотал головой ПенаВега, — это определённо были Лорэн и Мелисса.

— Да заткнитесь! — свирепо выкрикнул Джеймс. — Она сейчас придёт.

— Да кто придёт, Маслоу? Ты нас пугаешь, вообще-то. И сам выглядишь не менее напуганным.

Через какое-то время он отошёл от двери и сел за барную стойку, что стояла здесь. Бармена на месте не было, поэтому Джеймс сам налил себе рюмочку бренди.

— Мне нужно успокоиться, — сказал он и залпом выпил своё «лекарство». — Такое ощущение, что меня ударило током. А потом я умер и воскрес, только живу теперь со свинцовым сердцем. Как-то давит в груди…

— Тебе плохо? — обеспокоенно спросил Карлос. — Может, я позову медсестру?

— Нет, нет, нет, сейчас отпустит. Просто… я никогда не встречал таких, как она…

Я и Карлос обменялись усталыми, недовольными взглядами.

— Ты, чёртов ловелас, — со злостью сказал я. — Сначала мне правда показалось, что у тебя что-то с сердцем.