Умершее воспоминание

совесть Логана.

— Думаешь, твой портрет мог произвести на меня какое-нибудь другое впечатление?

Я не выпускал лист бумаги из рук, изучая взглядом ровные карандашные линии и штрихи. От непонятного волнения, охватившего меня из-за того, что Кортни стояла так близко, у меня задрожали руки.

— Ладно, давай его сюда, — сказала девушка и забрала из моих рук портрет. — По-моему, он нам немного мешает.

Она положила руки на мои плечи и поцеловала в шею. Я смотрел вперёд, не отвечая на её действия. Я просто не знал, что мне делать. С одной стороны, мне не хотелось сейчас таких близких

отношений. Мы с Кортни сходили на пару свиданий — и всё. На дальнейшее развитие наших отношений я не рассчитывал.

Но с другой стороны, вино уже начало действовать на меня, на мои мысли. Меня заводили действия Кортни, но я понимал, что должен держать себя под контролем.

Однако, когда девушка ослабила мою «бабочку», я посмотрел на неё и коротко поцеловал в губы. Кортни положила одну руку на мой затылок, другую — на мою грудь и страстно поцеловала меня. Да-а-а, мне нравилось, как она это делала. Я положил руку на её колено и сильно сжал его. Кортни, издав слабый стон, укусила меня за губу.

— Больно, — с фальшивым возмущением сказал я, отстранившись.

— Правда? Тогда сделай мне больно тоже.

Мои губы снова встретились с её, и я, не рассчитав своей силы, тоже укусил девушку за нижнюю губу.

— О боже! — воскликнула она, резко отпрыгнув от меня.

— Что? Я сделал слишком больно?

Кортни прижала пальцы к своей губе и взглянула на них. На пальцах осталась кровь.

Мы одновременно засмеялись.

— Так вышло случайно, — развёл руками я. — К тому же, ты начала первая.

— Ладно, Логан, это не страшно. Надеюсь, тебе нравится вкус крови.

Мы опять поцеловались. Моя рука принялась гладить её колено, затем начала подниматься выше и выше, вверх по бедру…, но я смог вовремя остановить себя. Нельзя было заходить слишком далеко.

Кортни села мне на колени. Она отбросила в сторону мою «бабочку», расстегнула верхние пуговицы моей рубашки.

— Снимай её, — сказала девушка, глубоко дыша.

Сначала мои пальцы потянулись к пуговицам, но потом я постарался себя образумить.

— Нет, Кортни. Я не могу.

Какое-то время она молча смотрела мне в глаза, после чего слезла с меня и присела рядом.

— Что это значит?

— Мы можем целоваться. Но чтобы тра… ой, извини, чтобы заниматься любовью… нет, я на это не пойду.

— Со мной что-то не так?

— Всё так, Кортни. Поверь мне, ты чудесна.

— Тогда в чём дело?

— Я… Просто я ещё не готов к таким отношениям.

— Ты всё ещё думаешь о Чарис? Забудь, Логан. Ты ведь сам сказал, что она уже в прошлом.

— Дело вовсе не в ней, а во мне самом.

— Я не понимаю.

— Честно говоря, я сам иногда себя не понимаю. Но тебе не стоит думать об этом, детка.

Я хотел поцеловать Кортни, но она оттолкнула меня.

— Нет? — с удивлением спросил я. Девушки редко отказывали мне, можно даже сказать никогда.

— Нет. У меня уже пропало желание.

Она встала и пошла к ванной.

— Кортни! — устало произнёс я. — Не уходи. Куда же делось твоё понимание?

— Туда же, куда ушло и влечение к тебе.

— Брось. Ты что, обиделась? Ты классно целуешься.

—

По-твоему, я только это и могу? — дрожащим от обиды голосом спросила она. — Спокойной ночи, Логан.

Дверь ванной оглушительно хлопнула, и я упал на подушки. Таблетки оказывали на меня своё влияние, уже страшно клонило в сон. Поэтому я решил отложить размышления по этому поводу на потом и, повернувшись на бок, уснул.

Не помню, как мы долетели до Лос-Анджелеса. Я был под таблетками, потому проспал почти весь полёт. А когда проснулся, Кортни, сидевшая рядом, уже спала. Поговорить нам не удалось, к тому же я даже предположить не мог, с чего нужно было начать наш разговор.

До своего дома я добирался в одиночку. Не хотелось никого видеть. Я был будто в забытье, всё время думал о чём-то, что долгое время не давало мне покоя. Я смог опомниться только ночью. Налил себе немного мартини, чтобы избавить голову от ненужных мыслей. А оказавшись в пустой гостиной, я разжёг камин и долго-долго смотрел на огонь. На него действительно можно смотреть вечно.

Потом я достал из своего рюкзака аккуратно сложенный лист бумаги и развернул его. Это был мой портрет. Мои губы тронула слабая улыбка, когда я вспомнил вчерашнюю ночь. Подойдя к камину, я бросил портрет в огонь, смотрел, как мои глаза, мои волосы и моё лицо пожирает безжалостное пламя.

Затем наступил рассвет, а я всё смотрел на догорающие остатки бумаги в камине.

========== Глава 5. “У небесных звёзд тоже болит душа” ==========

Каждое расставание – это начало пути к новой встрече.

Лиан Луа

По длинному белому коридору рассеивался приятный запах лилий. Я вдыхал этот аромат и думал о скоротечности жизни цветов. Для чего я покупаю шикарные букеты каждый раз, возвращаясь в стены этого заведения? Зачем я обрекаю живые создания на такие мучительные, почти невыносимые страдания? Кто дал мне такое право? И почему цветы так быстро умирают? Они дарят людям мимолётные, но такие приятные мгновения, а потом вянут, превращаясь из прекрасных лебедей в гадких утят. Для нас — людей — жизни цветов кажутся недолговечными. А что значат человеческие жизни для истории? Может ли сравнится сотня лет с целым тысячелетием? А что, если и мы, подобно цветам, всего лишь украшаем этот мир, даря ему только несколько сладостных мгновений? А что, если наши жизни не значат ничего для огромного мира? А что, если этот мир точно так же оставит нас гнить на подоконнике, совсем забыв о нашем существовании? ..

Остановившись у двери, я прислушался. За ней были слышны голоса. Один принадлежал Чарис, это я понял сразу, но определить второй мне никак не удавалось. Поэтому, негромко постучавшись, я вошёл в палату.

Она сидела на кровати. Маверик стоял перед ней, с увлечением о чём-то рассказывая. Увидев меня, незваного гостя, оба они замолчали и уставились на меня так, словно только что говорили обо мне и теперь делают вид, что речь шла совсем не об этом.

— Привет, — поздоровался я с Чарис, не обращая никакого внимания на Маверика. — К тебе можно?