Умножающий печаль
Шрифт:
— Занятно, — усмехнулась Лена. — Сейчас уже, наверное, никто не играет в такие игры… И никто так не дружит.
— Так, как мы дружим сейчас, кажется, дружат все…
Лена рассмеялась — лицом она была похожа на куклу-«неваляшку»: круглая мордашка со вздернутой носопыркой и огромными синими, якобы простодушными глазами. Такие беспомощно доверчивые очи бывают только у аферистов «на доверии».
— Мой отец говорит, что раньше дрались до первой кровянки, а сейчас — до последнего издыхания…
— Ну,
— Родней попрекаете? — со вздохом спросила Лена.
— Ни в коем случае! Завидую… — рассеянно ответил я, читая документы — увлекательнейшие изыскания моего друга Флэнагана. Потом поднял голову: — Лена, я не хочу, чтобы эти бумаги шли через нашу службу безопасности…
— Не доверяете?
— Лена, о чем вы говорите? — с возмущением откликнулся я. — Доверяю! Конечно, доверяю. Но хочу дышать отдельно.
— Я вам сегодня же открою отдельный интернетовский адрес, — пообещала Лена, а я думал о том, что никакой новый адрес не решает моих проблем. При желании можно будет снимать информацию с интернетовского провайдера, на который выходят связи всего холдинга.
Ничего-ничего, как когда-то меня подбадривал Кот хохляцкой поговоркой, — ще конячья мама нэ сдохла!
— Сергей Петрович, а что вы собираетесь делать вечером? — оторвала меня от раздумий Лена.
Я удивленно воззрился на нее:
— Сегодня? Вечером? Не знаю… Работать, наверное… А что?
— Нельзя так стараться на работе, — уверенно сообщила Лена. — Жизнь пройдет, скоро состаритесь — потом и вспомнить нечего будет. Пойдемте вечером куда-нибудь! Попьем пива, пожуем креветок, потанцуем… Вы танцевать-то умеете?
— Умею, — неуверенно ответил я, пытаясь вспомнить, когда это я танцевал последний раз. Встал с кресла, подошел к ней и уставился с интересом в ее бездонные наивные девичьи глазки. — Лена, я вам в отцы гожусь… — сказал я достаточно трагически.
— Не хвастайтесь! И не выдумывайте! В ваши времена в седьмом классе еще не жили половой жизнью, так что не рядитесь мне в папаши. Не обижайте девушку отказом — у меня может вырасти комплекс. Пойдем?
— Меня Хитрый Пес загрызет, если узнает, что будет ужинать без меня, — начал я трусливо отнекиваться.
— Я надеюсь, вы не кормите его грудью? И вообще, мне кажется, ему сейчас не до вас…
— Почему вы так решили? — насторожился я.
— Мне так показалось, — неопределенно сказала Лена.
— Креститься надо…
— Я крещенная.
Распахнулась дверь, и вошел, пыхтя, Сафонов. Здесь бытует милый товарищеский добрососедский обычай — входят без стука. При этом наверняка без «стука» мышь не пробежит.
— Я к тебе на
Лена собрала все бумаги:
— Сергей Петрович, документы я принесу через сорок минут…
Кузьмич уселся поудобнее, спросил:
— У тебя в холодильнике есть холодное пиво?
— Не знаю, я не покупал.
— Ты и не должен покупать, обслуга, надеюсь, позаботилась…
Я открыл дверцу заделанного под темное дерево холодильника — елки-палки, настоящий мини-бар, как в хорошей гостинице. Только по размерам его надо было бы называть макси-баром. Взяли по бутылке «хайнекена», присосались, и Сафонов, сглотнув до половины, наконец спросил:
— Кот не объявлялся у тебя?
— Нет, пока молчит, — вздохнул я. — Алексей Кузьмич, а что вы вообще думаете о действиях Кота?
— Кота? Думаю, что он лихой парень. Ему бы не из винтаря на бегу стрелять, а с Каспаровым играть — может быть, тоже стал бы чемпионом… Тебе босс сказал, что на этой дискете?
— Нет.
— И мне не сказал. Предупредил лишь, чтобы в Кота ни при каких обстоятельствах не стреляли. Я полагаю, если бы Люда — простодушная дуреха — не сунула дискету прилюдно у тебя на глазах, он бы и не сказал нам об этой весточке. Уверен, что это — «малява», письмо блатное…
— Мне кажется, это ультиматум, — предположил я. — Не знаю, что там есть на этой компьютерной «маляве», но у меня ощущение, что Кот сделал «рыбу», как в домино. Нет хода.
— Беда в том, что Кот — камикадзе, — покачал тяжелой головой Сафонов. — Он топчет тропу в один конец, он будто не собирается возвращаться…
— А что с мальчиком? С Ванькой?
— С Ванькой все нормально. Мы дружим — я его прикрываю, а он меня ненавидит.
— Почему? — удивился я.
— А ты поставь себя на его место… Большой уже парень — ему охота с друзьями погулять, в футбол он хорошо играет, девочками стал интересоваться. А с ним повсюду три амбала: один за рулем, два — впритык за спиной. В школу, в кино, на дискотеку… Ванька на стадионе по полю с мячом бегает, а они, как тренеры, за сеткой стоят. Это для мальчишки — жизнь? Он и уверен, что всю эту неволю устроил я…
— Еще два дня, и Ванька — в Швейцарии.
— Честно сказать — не дождусь этого. Гора бы с плеч свалилась…
Кот Бойко: рекогносцировка
Ржавый вездеходный танк Карабаса притормозил в слабо освещенной аллее около стадиона «Ширяево поле» в Сокольниках. Я мазу держу: если Карабас, напившись, оставит его здесь, придется ему переходить на пеший ход — сроду он в этих местах не сыщет свой «ровер»!
Неуютно здесь ночью. Мне лично, во всяком случае, здесь не нравится.