Умоляй меня
Шрифт:
— Ты найдешь ее с Гэвином. Его уложили в постель.
То немногое, что оставалось на бледном лице Балларда, исчезло.
— Так скоро? — сказал он с болью в голосе.
Эмброуз кивнул.
— Я приготовил для него отвар, чтобы облегчить боль. Она проследит за тем, чтобы он его выпил, — он переключил свое внимание на Луваен. — Цинния охраняет его дверь лучше, чем дракон сокровища. Он отказывается ее видеть. Мне нужно, чтобы ты уговорила ее уйти.
Луваен скрестила руки на груди и быстро разжала их, почувствовав боль в своих ранах.
— Я не буду этого делать. Он хочет, чтобы она вышла
Он встретил ее прищуренный взгляд своим собственным:
— Магия всегда больше, чем кажется, госпожа Дуенда.
Она проворчала себе под нос:
— Очень умно, колдун. И обманчиво. Твой ответ пахнет так же плохо, как эти вонючие розы, — она повернулась к Балларду. — Ты хочешь увидеть Гэвина, да? — когда он кивнул, она продолжила: — Как и Цинния. Она больше похожа на меня, чем кто-либо из вас может себе представить.
Эмброуз пробормотал:
— Тогда, боги, помогите Гэвину.
Не обращая внимания на колдуна, Луваен положила руку на предплечье Балларда.
— Она должна понять, от чего он страдает во время потока. Защита ее от такого знания не принесет пользы ни одному из них. Я могу заверить тебя, что она не убежит и не испугается. Если она это сделает, действительно ли это та жена, которую ты хочешь для своего сына?
Баллард покачал головой:
— Нет, — он слабо улыбнулся. — Мужчины Кетах-Тора не связываются с неженками, — он повернулся к Эмброузу. — Впусти Циннию в комнату.
— Но, господин, Гэвин не хочет…
— Прямо сейчас мне все равно, чего Гэвин хочет или не хочет. Если он намерен взять ее в жены, он позволит ей переступить порог своей комнаты, — он поймал выбившуюся прядь волос Луваен, пропустив её между большим и указательным пальцами, прежде чем отпустить. — Омовение из таза, госпожа, и ничего больше. И припарка для ран. У нас нет времени ни на что другое, — он направился обратно в спальню, оставив Луваен с Эмброузом.
Эти двое оценивали друг друга, как гончие перед дракой, Эмброуз был таким кислым, как будто съел миску незрелой смородины:
— Теперь довольна? Ты получила то, что хотела.
Луваен фыркнула:
— Вряд ли. Я уверена, что и Цинния, и я обмануты тобой и де Совтером относительно этого потока, или как вы это называете. В нем есть все признаки проклятия, — едва заметная перемена в выражении его лица: пустота, разгладившая его черты, сигнализировала о том, что она попала в цель. Ее глаза округлились. — Это правда, не так ли? Это магия проклятия. Признай это!
Он фыркнул, от возмущения его торчащие волосы затрепетали, а мантия хлопнула, когда он вышел из солара.
— Я ничего не признаю, — заявил он, выходя. — Ты хочешь признаний? Спроси господина, а не меня, — и зашагал по коридору к мезонину на втором этаже и комнате Гэвина.
— Он сказал мне спросить тебя, ты, старая злобная лягушка, — огрызнулась она.
— Я все слышал, — крикнул он, не оборачиваясь.
— Хорошо! — крикнула в ответ Луваен и захлопнула дверь.
Она обернулась
— Где Эмброуз?
— Вернулся в комнату Гэвина, — она правильно догадалась о проклятии и горела желанием узнать больше, но держала язык за зубами. За те недели, что она провела в Кетах-Тор, она никогда до сих пор не видела страха в глазах Балларда. Этот страх был за его сына. На его месте у нее не хватило бы терпения удовлетворять чье-то любопытство в данный момент. — Я встречусь с тобой там, как только оденусь. Я знаю, ты волнуешься не меньше Циннии.
Он кивнул, задержавшись достаточно долго, чтобы поцеловать ее в лоб, прежде чем последовать за Эмброузом. Луваен наблюдала за ним, пока он не скрылся на лестнице. Ее собственное одевание заняло больше времени, чем у него. И сопровождалось множеством проклятий и шипений, когда рукава ее платья задевали царанины на коже, а чулки натягивались на струпья, усеивающие ее ногу. Она присоединилась к веренице посетителей покоев Гэвина и обнаружила Циннию, стоящую за закрытой дверью спальни и вытирающую слезы уголком рукава. Когда она увидела Луваен, то бросилась ей в объятия. Рыдания начались снова.
Луваен подавила болезненный вскрик и погладила сестру по спине:
— Как он?
Цинния отступила назад и шмыгнула носом. Даже с красным носом, опухшими глазами и кожей, покрытой пятнами от слез, от нее захватывало дух.
— Страдает от боли. Не рад меня видеть, — она криво улыбнулась. — Ты была права насчет его глаз. Де Совтер признался, что в прошлый раз Эмброуз околдовал Гэвина, чтобы я не испугалась.
— Теперь ты напугана?
— Да, но не за себя, — Цинния во второй раз вытерла лицо промокшим рукавом. — Гэвин напоминает мне Томаса, когда тот заболел.
Луваен покачнулась, у нее закружилась голова от ужаса.
Цинния схватила ее за руку:
— Это не чума, Лу. Это также не просто поток.
— Я знаю, — брови ее сестры вопросительно поднялись. Луваен указала на закрытую дверь Гэвина. — Я кое-что предположила и застала Эмброуза врасплох. Что тебе сказал Гэвин?
Цинния одернула свои юбки:
— Ничего, но Магда намекнула на это, когда я была там. Что-то связанное с его матерью Изабо и проклятиями.
И снова семья де Совтера не договаривала, говоря ровно столько, чтобы разжечь любопытство, но упуская из виду самые важные детали.
— Магда переняла некоторые дурные привычки своего любовника. Хитрые намеки и полуправда, похоже, в порядке вещей по утрам, — Луваен пожалела, что не может встряхнуть одного из них, пока не выплеснутся подробности. Она ответила на внезапный пристальный взгляд Циннии. — Что?
— Что случилось с твоей щекой?
Луваен осторожно провел кончиком пальца по глубокой царапине, которая портила ее скулу:
— Ты знаешь эти отвратительные розы?
Глаза Циннии расширились:
— Они это сделали? Как?