Unknown

Исламбеков Зяма

каждом шагу "Я – герой! Я – герой!" А на самом-то деле он и есть

герой, потому что живет среди сплошных героев в геройское вре-

мя!

Хотел, было обратиться к фотографу, чтобы он сделал мне ил-

люстрации к роману. Так он заломил такую цену, что даже страшно

сказать. Тогда попросил батяню своего нарисовать. А батя жалует-

ся на отсутствие времени, сил. Вот и получается теперь – либо буду

создавать творческий коллектив, либо буду гнать сюжет за сюже-

том

и радовать читателя без иллюстраций и без всяких там художе-

ственных изысков?! Я выбрал творческие муки. Буду писать, пи-

сать и писать.

По секрету скажу, есть идея написать классный детектив о

том, как можно брать взятки и никогда не попадаться с поличным.

111

Боюсь только одного – меня не правильно поймут, а ведь я точно

знаю, что берут сегодня все. Не берут лишь те, кто не может, у кого

нет такой возможности. Принцип " кто что охраняет, тот то и

имеет" сегодня существенно дополнен другим – " брать надо так и

столько, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожи-

тые годы!"

Сколько правителей, сколько городничих, сколько министров

было на нашем веку?! Вор на воре, убийцы и пьяницы… И хоть бы

один из них был привлечен к ответственности? А народ только и

делает, что хает и хает, материт и материт всех и всё. Вот и думаю,

"А не пора ли сделать очередную революцию? А может быть, каж-

дый из нас будет просто заниматься своим делом? И тогда страна

наша станет богатой и сильной. Тогда догоним и перегоним Аме-

рику. Тогда не будет у нас и преступников. И армия с милицией

нам будут не нужны, потому что не будет в них большой надобно-

сти.

Но такое уже было в истории. Были уже мечтатели и фарисеи.

Были и социальные революции, которые заканчивались экономиче-

скими тупиками и политическими катаклизмами.

Вот и приходится сегодня восполнять брешь в литературе. Вот

и пишу о тех, кто родился в совдепии и строит вместе с другими

наше светлое будущее.

Мне иногда говорят, что многих моментов не было и быть не

может. Что все мои сюжеты – следствие алкоголизма и богатой

фантазии. А как же быть с Зощенко, с Пикулем и другими таланта-

ми, которые брали исторический материал и чудесным образом до-

водили его до читателя?

Я обещал, что мата и политики у меня не будет. Да, стараюсь

о грустном не писать. Стараюсь и … страдаю. Не пишу, а сам му-

чаюсь от того, что роман получается однобоким,

не колоритным.

Кажется, все это уже было? Ведь я уже давал подобные обе-

щания и что, меня опять потянуло резать правду-матку?

К 2000 Монзиков и Гога выпили 2 литра водки под 6 кг яблок и

300 г. докторской колбасы, четыре черствых бублика и две ириски.

Языки еле шевелились. Кроме мычания, сопения и пьяного бреда

от двух представителей сильнейшей половины мира исходил силь-

ный алкогольный запах.

Проходившая мимо бабушка хотела, было взять у мужичков

пустые бутылки, но они ее послали на три буквы. Более того, Гога

112

вдруг попытался еще ее и пнуть левой ногой. Попытка не удалась.

Тогда, встав, он попытался сделать это еще раз, но не устоял и

плюхнулся в озеро. Монзиков, тщетно стараясь вытащить из воды

друга-собутыльника, перелетел через него. Барахтаясь на мелково-

дье, постепенно они заходили на глубину.

Видя такое дело, бабуля подняла шум. Прибежавшие на крик

дачники, вытащили обоих из воды и отволокли … в пикет милиции,

который был закрыт на висячий замок. Тогда, не долго думая, кто-

то решил, что их надо посадить на электричку и отправить подаль-

ше от города. Через 50 минут пассажиры третьего вагона с шумом

вытолкали пьяных, грязных и абсолютно мокрых мужичков на пер-

рон станции Привольное – небольшого городка с населением около

20000 жителей. Не прошло и 10 минут, как Монзиков и Ляхов ока-

зались в ИВС, где и провели всю ночь вместе с бомжами, клопами

и двумя занюханными алкашами.

В субботу и воскресенье ими никто не занимался, а в поне-

дельник дежурный следователь вызвал сначала Монзикова, а затем

Ляхова для составления административного протокола за справле-

ние нужды прямо на перроне вокзала.

Когда он узнал, что Монзиков является адвокатом, а Ляхов –

его друг, то, сменив гнев на милость, Диденко – так звали следова-

теля – начал рассказывать Монзикову историю, легшею в основу

одного уголовного дела, с которым он до сих пор мучается, и не

знает что с ним делать и как ему дальше быть.

Однажды, во время дежурства Диденко, в милицию прибежал

заявитель – весь в слезах, со следами побоев и большими дырами

на почти новой, импортного производства, куртке.

– Помогите, пожалуйста! Товарищи, дорогие. Что же это та-

кое? Прямо на моих глазах творится беззаконие? – мужчина, с виду