Увертюра ветра
Шрифт:
Боль прокатилась дрожью по всему позвоночнику. Пальцы звенели. Сердце, обманутое чувством неконтролируемого падения, отчаянно колотилось.
Эта вспышка отняла у него последние силы. Эрелайн слепо нащупал перила, и, уцепившись за них, медленно опустился на ступени.
Слабость уходила постепенно. Чернота вытеснялась искрами света. В голове немного прояснилось, и он вдруг разглядел в ослепительном сиянии зеркал одно из своих отражений. Благородная белизна кожи сменилась восковой бледностью. Черты лица болезненно заострились,
Обычные темно-синие глаза больного человека. И не верится, что еще недавно они могли до смерти напугать... в буквальном, порождения Бездны, смысле!
...вокруг уже давно звенели испуганные женские голоса, но различил он их, только сейчас. Как только сейчас понял, что кружившие в зеркале вокруг его темного силуэта золотые, индиговые, лазоревые, опаловые всполохи - это платья. И девушки.
Кажется, они, встревоженные, что-то спрашивали, а он не отвечал...
– ...в порядке?
– ...лорд-Повелитель!
– ...Ах!
– ...бедненький...
Неожиданная злость накатила на Эрелайна. Он глубоко вдохнул, пытаюсь успокоить расшалившиеся нервы - и чуть не сорвался, услышав милый голосок:
– Лорд, возьмите мой платок! Мы перевяжем рану и...
"И что?!" - едва не рявкнул Повелитель.
Идиотка! Безнадежная идиотка.
"Впрочем, пусть лучше будет идиоткой", - с неожиданной горечью подумал он, вспомнив леди Ириенн. Она подозревала его с самого начала, с самой первой встречи, и непременно бы догадалась бы, если бы не невероятность, невозможность этой догадки. Aelari - среди бессмертных! И так долго! Почти невозможно поверить. Она и не поверила... пока не получила подтверждения.
Хотя что там этого "подтверждения"! Разве эта девица с батистовым платочком догадалась бы, что кроется за словами Сумеречной? "Смотрящий в ночь", "сердце, чернее ночи", "путь во тьму"... пустые слова для тех, кто не умеет слышать и слушать. Да что там - не умеет! Чтобы знать столько об aelari - самой черной из сказок старых времен - нужно любить предания и легенды. А чтобы узнать по одному лишь взгляду - обладать тонкостью чувств художника. Леди Ириенн располагала и тем, и другим... на его беду.
Эрелайн выдавил из себя кривую улыбку. Она исказила лицо гримасой боли, и причитания только усилились.
– Спасибо за вашу заботу, леди, - мягко, как мог, начал Эрелайн. Голос стал покатым, мурлыкающим: сквозь мед слов иногда прорывалось злое рычание.
– Очень признателен. Но ваш платок, леди Делирия, я принять не могу: боюсь, моя невеста может сочтет это оскорблением.
И, прежде чем девушки разразились новой порцией вздохов, ахов и стенаний, жестко спросил:
– Лорд Этвор еще не нашел того, кто согласится сопроводить меня?
– Вы удивительно вовремя спросили, друг мой!
Веселый, мягкий и непривычно искренний голос заставил Эрелайна вздрогнуть -
– И я рад вас видеть, Лоир. Очень. Думал, что вы не пришли.
– Я опоздал, - покаялся мужчин, неспешно подходя к нему.
Эрелайн улыбнулся при виде него, одетого, как обычно, с легкой небрежностью. В характере Лои было надеть рубашку наизнанку, застегнуть сюртук наискось, пропусти одну или две пуговицы, или и вовсе заляпать ворот в краске... как, например, сейчас.
"Что рисовал на сей раз?" - невозмутимо спросил Эрелайн. Улыбка, адресованная единственному другу, вышла слабой, почти незаметной, но зато настоящей.
Лоир смутился и попытался незаметно стереть зеленый росчерк краски с воротника.
"Зря! Этот оттенок "удивительно шел к твоим глазам!" - оставаясь внешне невозмутимым, откровенно веселился Эрелайн. Лоир его веселья не разделял, скривившись, как если бы съел кислый лимон - но руку, помогая подняться, подал. Впрочем, в этом Эрелайн даже не сомневался.
Повелитель ухватился за нее и рывком встал. Ногу прожгла острая, но короткая вспышка боли, почти сразу отступившая.
– Вы точно сможете переместиться?
– любезно, но отчужденно полюбопытствовал подошедший Этвор.
– Я довольно частый гость в Драконьих Когтях, - с той же доброжелательной вежливость ответил Лоир.
– Не сомневайтесь.
– Проследите за тем, чтобы Эрелайн сразу же отправился к лекарю. Это приказ. Наш лорд-Хранитель слишком мало думает о себе. Если с ним что-то случится, Холмы понесут невосполнимую потерю, - и добавил, с улыбкой: - как и мой дом. Мы должны вам нечто бесценное за жизнь дочери.
– Как... леди Ириенн?
Слова застревали в горле, царапая его острыми гранями сбивчивых чувств.
– С Ириенн все в порядке, - улыбка - настоящая, искренняя - озарила лицо Правителя, когда он заговорил о дочери.
– Она немного переволновалась и никак не может прийти в себя, и, принеся извинения, была вынуждена покинуть бал, но - в порядке. Я передам Ириенн, что вы справлялись о ее самочувствии. Думаю, ей будет приятна ваша забота.
Эрелайн еле подавил нервный смешок. О да! "Приятна"! Наверняка решит, что он горячо интересовался, жива она или нет, чтобы закончить начатое!
– До скорой встречи, лорд-Хранитель, - легко, с оставшейся от воспоминания о дочери улыбкой, попрощался Правитель.
– До встречи, - сухо закончил Эрелайн, неприязненно поморщившись от резанувшего слух слова.
"Скорой"...
Даже слишком скорой встречи.
Зал, тонущий в золотой взвеси, растаял, чтобы соткаться из эфирных струн другим - пустым и холодным, незнакомым. Бледный свет изменчивой, неверной луны лился из-под высоких окон. Его не хватало, чтобы разогнать мрак: только чтобы расцветить черноту пепельно-жемчужной серостью и заставить сгуститься клубящиеся у подножий колонн тени.