Узы крови

Джамано Марк

– Настолько проникся моей речью? – Я подкинул немного дров в костер уличного очага и с ухмылкой глянул на друга. Мне на мгновение стало так хорошо и свободно, что захотелось вскинуть голову к небу, чтобы утонуть в мерцающем черном океане, границ которого просто нет, а затем наполнить легкие свежим воздухом и протяжно выдохнуть. Память тела подсказала, что в такие моменты сердце бьется так, словно готовится к бою, но в то же время на душе такая легкость и умиротворение! Ночь, мерно потрескивающий костер и рядом близкий... человек, с которым можно разделить нечто сокровенное. М-да, человек. Пожалуй, я впервые ощутил себя

тем, кем был когда-то.

– Ха! – Рассмеялся Криль, периодически откашливая дым. – Я, Вели-кхая Тень Вели-кхого Амона, царь царей...кхм-кхм и повелитель Тьмы! Кха! Датарийский принц! Ты себя-то видел? Лев, с умным видом утверждающий, что он рысь. – Продолжил веселиться неправильный акторианец, с наслаждением убивающий себя энергией стихии антагониста.

– Вот не на-а-а-до! Не говорил я такого! – Нахмурился я, не особо скрывая искреннюю улыбку. – Выдуманных регалий мне не надо. И мама моя точно датарийская принцесса... – с горечью добавил я.

– Да-да, таким я тебя и запомнил. Пытающийся скрыться в тенях яркий уголек, неминуемо привлекающий внимание всех вокруг. – Хмыкнул Криль, и, отвернувшись к костру, задал вопрос, от которого у меня образовался огромный такой ком в горле:

– Мама-то твоя жива?

– Кхм... – прокашлялся я, – родителей из того мира я не особо помню. Они будто и не существовали в моей сознательности. Так, отголоски памяти. А в этой... – я вторил за Крилем и погрузился в подобие медитации под убаюкивающую мелодию огня. Есть в этой стихии что-то завораживающее, обнажающее скрытые нарывы души, с которыми можно жить, не замечая. Пока не столкнешься взглядом с очищающей искрой пламени. – В этой жизни моя мама жива. Успешно избежала плена и теперь является частью забытой цивилизации. Стала женой достойного мужа и подарила темному миру еще две души. Светлые души...

– Почему покинул их?

– Хотел бы я вспомнить больше о прошлой жизни, чтобы полностью раскрыть свой ответ на этот вопрос... – тяжело выдохнул я и принялся растирать лицо руками, – на мне какой-то долг. Вроде как, я в процессе его выполнения, но этого мало. Хочется знать даже не то что нужно делать, а почему и зачем! – Мой голос едва не перешел на звериный рык. Природа зверя не терпела сложностей и бунтовала каждый раз, когда я оказывался в неоднозначном положении. – Мне пришлось покинуть их, чтобы спасти от самого себя, от той силы, которую мне вручили без спроса.

– Да уж... – вздохнул Криль и, обернувшись, с участием пожал мое плечо, – я до сих пор не знаю: радоваться за тебя, или сочувствовать... Но знаю, что завидовать точно не стану! – Друг невесело рассмеялся, и мне, глядя в скорбно смеющиеся синие глаза, вдруг, захотелось поддержать его в этом деле. И мы зашлись каким-то истеричным смехом. В нем не было веселья или капризных слез, неумело скрываемых противоположными эмоциями. Просто смех, который возникает лишь в те моменты, когда сильно нужен. Он нужен воинам, чтобы скрипя зубами от боли и усталости покрепче стиснуть рукоять своего клинка, и просто мужчинам, силящихся подняться под гнетом обстоятельств.

– М-да... – отсмеявшись, протянул Криль, – значит, война с Первым Доминионом, захват власти, а потом война нового королевства против... всех? – Друг повернул голову в мою сторону, представив моим глазам редкое явление: хмурое и крайне задумчивое выражение лица.

– Не совсем так, – поджал я с сожалением

губы, – наша задача истребить сектантов. Остальные хаоситы этого доминиона, насколько мне известно, совсем не друзья им. Возможно даже враги, но ты сам знаешь – демоны боятся Тьмы. И велика вероятность, что мне удастся уговорить эту своенравную стихию, чтобы она перестала издеваться над этими разрисованными глупцами в этом мире, и ушла в Бездну. Поэтому война слишком уж громкое слово, но и недооценивать врага не стоит. В конце концов, мне еще до озера добраться надо.

– А потом ты этих запуганных хаоситов прижмешь еще большим страхом, продемонстрировав то, как стоит обращаться с Тьмой, да будущий лорд? – Ухмыльнулся Криль, и вернул свое внимание дымящейся трубке.

– Нет. – Коротко ответил я, постепенно выбираясь наружу из уютного кокона дружеской беседы. Сейчас куда важнее нарисовать Крилю истинную картину нашего будущего. Конечно, стоило бы озвучить это все за столом, но там сейчас царит своеобразное веселье, которое воспевают легенды о героях. Сегодня разум уступает дурманящему хмелю, а уже завтра больная голова очистится боевой эйфорией, окрашивая мир красными красками. – Мы еще поговорим с командирами обо всех нюансах завтра с утра, но тебе скажу так: власть «благородных» в этом мире зиждется не только лишь на личной силе, но и символах этой самой власти. Чтобы обрести заветный статус лорда, надо убить предыдущего, если он сам не хочет уступить место, и самое главное – надо быть наследником Первого Императора. Это одна из причин, почему Первый Доминион до сих пор сиротливо скрывается в тенях. Там нет никого, способного взять в руки ключ.

– Ключ? – Дернул бровью акторианец. – От главных городских ворот, или от опочивальни самого лорда?

– Ключ от врат между этим миром и Срединным. – Терпеливо ответил я, игнорируя совсем неуместные шутки друга. Он всегда ведет себя глуповато, когда нервничает. Ну, или не только когда нервничает... – Ключ признает меня потомком самодержца, ставшего первым правителем Пустошей, а вот дальше... будет дальше.

– Кажется, я определился... – изобразил жалостливое выражение лица Криль, – ...я тебе сочувствую. Лучше родиться тритоном, чем снова стать аристократом!

– Снова?

– А... – отмахнулся акторианец, – до перерождения я был сыном одного из влиятельнейших людей планеты, аристократа первой величины. – Лицо Криля исказила гримаса глубокой скорби и досады. – Память-то, она не сильно и открывается, но эмоции и чувства, у меня, как всегда, бегут с ощутимым опережением всего и вся. Поэтому, могу смело заверить тебя, что семейное счастье я познал именно в этом мире, будучи сыном самого простого торговца. Ну... – развел он руки в стороны, – ...до попадания сюда, конечно.

– Отринь меланхолию, друг мой! – На моих губах непроизвольно заиграла заговорщицкая улыбка. Не то, чтобы мне было сложно прочувствовать горечь в словах Криля, просто... Да у всех свои проблемы, в общем-то, и все. А Криль настоящий мужчина, в каком бы обличие не оказался. Я отчетливо это осознавал. Ему не нужна моя жалость и сочувствующее выражение лица. Взбодрить его может совсем иного характера поддержка: – Ты обрел в этом мире друзей, а вместе с ними и великие горы событий, каждый валун на теле которых – абсолютно неповторимое и безрассудное приключение, так и сыплющиеся на наши бедные головы!