Узы крови
Шрифт:
– Ха! – Вмиг повеселел, акторианец, торопливо выбивая черные хлопья угольков из трубки об опиленную доску, служившую скамьей у очага. – Вот это ты правильно подметил! Поэтому предлагаю вернуться за стол к остальным, и смыть эту позорную трезвость, которой совсем не место в моей душе! – Криль пару раз дунул в чашу трубки, насытив поток воздуха частицами своей стихии, и, убедившись в том, что курительный атрибут, наконец, очистился от нагара, резко понялся на ноги. Бросил на меня озорной взгляд, подмигнул, и засеменил к шатру.
– А ты ведь так и не высказал свое
– Ха! – Тут же обернулся Криль, озарив меня какой-то таинственной улыбкой. – У меня тут возникло стойкое чувство этого... как его? Дежавю, вот! – Он вскинул руку вверх, демонстрируя момент прозрения. – Я так же стоял практически в дверях какого-то здания, и, обернувшись к тебе, спросил: «Ты со мной, или да?».
– И что же это было за здание? – уже догадываясь о том, каким будет ответ, подыграл я другу.
– Какой-то увеселительный дом, полагаю! – Усмехнулся Криль.
– И я пошел за тобой?
– Пф! – С нескрываемым удовольствием возмутился Криль, и скрылся в громоздких складках входной занавеси шатра.
Что сказать, совет ближнего круга прошел как нельзя... плодотворно. Причем к грядущим событиям мы так и не вернулись. В душах моих людей, будто что-то треснуло, надломилось. И что самое любопытное, переломы в жизни оказывают и благотворное воздействие так же часто, как и приводят к рекам горечи и отчаяния. Суть, как и всегда, кроется в мелочах. Бой ближний круг единой эмоцией, подобно, мифическому дракону, сорвал с себя оковы крепкой скорлупы, и с предвкушением в глазах смотрел на этот мир. Такой изменчивый, а значит, безграничный.
Утро встретило нас избыточно хмурым небом. В Пустошах оно всегда неприветливо, но сегодня, будто мир Хаоса созерцал подготовку моей армии к походу с ворчливым негодованием. Если отринуть мудрость Лу, и опустить мироздание до понимания смертного, то лиловая стихия сейчас явно чувствовала что-то неладное, и беспомощно наблюдала за теми, кто готовился устроить в ее вотчине настоящий... бедлам. Мы, конечно, никакие не драконы, но вот стою я с кружкой горячего чая, глубоко вдыхаю его многогранный аромат, наблюдая за организованной суетой моего войска, и ощущение такое, что в еще не слаженных легендах нашим именам вполне по силам затмить этих летающих ящериц...
К полудню армия полностью перешла в походный режим. Обжитый лагерь словно опустел, хотя жизнь все еще суетилась в его границах, но мертвый песок словно пробудился от многовекового сна и беззвучно вздыхал. Не знаю, от облегчения или от досады. Меня это не заботило. Мысли уже давно унеслись за горизонт, туда, где найдет временное пристанище моя душа.
День, когда Геллар окрасится кровью, неминуемо приближается. И пришла пора сбросить себя отяжелевшую шкуру наемного «вольного», и стать истинным генералом Тьмы. Этот мир, как бы я к нему не относился, принадлежит Хаосу. Словно привычное и необходимое зло, без которого баланс мироздания нарушится, хотя в планах подобная инициатива полуразумной лиловой энергии,
Несмотря на это, мы всегда будем врагами демонам, а они нам. Так случилось, и этого не изменить. Но пусть этот мир очистится от всего лишнего и продолжает бороться за свое существование, как бы жестоко с моей стороны это не звучало. Мне жаль людей, что стали рабами, жаль тех, на кого наденут ошейники в будущем, чуть меньше мне жаль самих хаоситов, но этот маховик жизни вне моей компетенции, а значит переживать об этом не стоит. Нужно лишь убрать отсюда Тьму. И начну я с сектантов, а затем уйду сам, но не один, конечно...
– Господин! Армия готова выдвигаться в путь! – Неожиданно раздался голос моего адъютанта.
Я бросил на него удивленный взгляд, с трудом вырываясь из глубины философских мыслей. Внешний вид молодого плотхолийца разительно отличался от того, каким я привык его видеть. Повседневная торжественность его наряда уступила место практичному походному комплекту пустынного воина. Его широкие штаны, снизу обтянутые ремнями высоких сапог, в сочетании с курткой, заткнутой на запястьях в кожаные браслеты, создавали образ опытного кочевника, готового к тяготам песчаных путей. Куфия на его голове пока еще не скрывала молодого лица, но так же навеивала чувства предстоящей дороги.
– Тогда почему я все еще вижу несколько неразобранных шатров? – Чуть дернув бровью, спросил я, и указал верному слуге подбородком в сторону хлипкой стены города «вольных».
– А, так в той части лагеря размещались те, кого господин Криль называл... э... «залетными», теми, кто под вопросом, не заслужившими великой чести командирского доверия...
– Стоп, стоп! – Я непроизвольно выставил перед собой руки в защитном жесте. – Не продолжай, я понял. Значит... – мой взгляд с угасшим интересом мазнул по пикам четырех шатров, – ...не все стали частью нашей армии.
– Да, господин! – С готовностью ответил Кирук. – Не все удостоились чести...
– Да-да! – Прервал я адъютанта. Казалось, что от переизбытка энергии, его даже потряхивало. Тягота бездействия на лицо... Его душа рвалась в дорогу, я заметил это по озорному блеску пылающих огнем глаз. В буквальном смысле, пылающих... Не пройди я тот путь, что ушел в архив моей памяти, то выдержать взгляд парня стало бы очень непросто. – И много этих... не удостоенных?
– Около двух десятков! – Без раздумий выпалил Кирук. – По большей части не боевой состав...
– Понял, – выдохнул я, – наверное, это даже к лучшему. А где...
– Альм! Альм! Постой! – Оборвал меня далекий, расплывающийся из-за расстояния окрик. Я снова глянул в сторону города «вольных». По изрядно вытоптанной дорожке в мою сторону неслись четыре всадника. Кольцо караульных изрядно прохудилось, и близилось к полноценному снятию с постов, но дежурные двойки все еще контролировали периметр, поэтому никто чужой не смог бы проникнуть на территорию лагеря без тревоги. Значит, кто-то из лидеров «вольных», все-таки, решил со мной попрощаться.