В час по Гринвичу
Шрифт:
Тот действительно "помог": добавил пару увесистых тумаков бедняге. А затем содрал номер с коляски и подобострастно уставился на господина, вымаливая подачку.
– Не слишком ли много на один вечер сильных ощущений?
– пробубнил Жорж.
– Много, - согласился Илья, - но мы, кажется, до консульства добрались...
Но рано ребята решили перевернуть первую страницу своей шанхайской эпопеи. Сутки для них определенно растягивались. У входа сияющего чистотой здания с красным флагом путешественников встретил страж порядка - огромный индус в декоративной чалме. Он стоял как изваяние. Он был великолепен. Этакий цирковой факир с черной завитой бородой, с такими же черными зрачками на фоне неестественной синевы белков. Он
Ребята поняли: консульство откроется лишь завтра в девять. И никто-то их здесь не ждет. Но ведь должно же произойти что-нибудь хорошее в этом городе, не одни же неудачи будут их преследовать! Конечно, нет. Вот вышел из переулка маленький крепкий веселый человек. Он увидел их, сиротливо стоящих у парадного подъезда, и спешит к ним.
– Ну, горе-путешественники, что носы повесили? Бодрее смотрите на жизнь, все в этом мире не так уж и плохо!
Обрадовались ребята встрече несказанно: техник из Доброфлота. Вот кстати!
– Вело ваши мы пристроим в нашей конторе. Развяжете, так сказать, руки. Ну, а ночевать негде. Не взыщите: сам устраиваюсь у знакомого. Да, собственно, зачем вам спать? Шанхай и ночью бодрствует. Смотрите, ходите, впитывайте впечатления...
Без машин шагать стало легче. Можно сходить на набережную Банд. Столько о ней говорили моряки!
Находились, намаялись. Уже и фонари гаснуть стали. Город осматривать, безусловно, интересно, но усталость берет свое. Самое время прикорнуть где-нибудь. Остановились возле городского сада, взглянули на ворота и поняли друг друга без слов. Бегом по усыпанной песком дорожке, вглубь, в свежую зелень кустов. Вот и тенистая беседка. Пуста, лампочка тусклая под самой крышей. Обрадовались ребята, бухнулись на скамейки. Но недолго длилось их блаженство. Чуть задремали - у беседки шаги. Секундой позже в беседку просунулась голова в чалме. Полицейский вежливо, но непреклонно попросил удалиться. Прощайте мечты о крепкой сне на свежем воздухе! Но не в характере путешественников пасовать перед неудачами. Нужен обходный маневр. Страж порядка щелкнул ключом на замке входных ворот и, заложив руки за спину, пошел своим маршрутом. А москвичи, подобрав полы своих рваных плащей, стремглав побежали в противоположную сторону. Обогнули сад, перелезли через, забор и снова к беседке. Вот они, заветные скамейки! Тепленькие еще... Спать, спать, спать...
Но... Вновь в тусклом свете лампочки появилась голова полицейского. Все повторилось, как и раньше. Подчеркнутая вежливость и непоколебимость, унылый марш к входным воротам, демонстративный поворот ключа.
– Комедия окончена, - произнес Королев.
– Думается, нет смысла вступать в конфликт с местными властями. Кто против?
Таких не было. Вобрав голову в плечи и сунув руки в карманы, трое отправились бродить по городу. До утра.
КРЫША НАД ГОЛОВОЙ
А в мире за прошедшие сутки ничего особенного не случилось. Появление трех чужестранцев в многомиллионном Шанхае никак не сказалось на четком ритме городской жизни. Все здесь шло по раз заведенным добротным часам. Едва погас вечер, как пришло утро. Появилось оно вместе с первыми нищими, родилось под дрожащие звуки бубнов - неизменных спутников этих китайских отверженных. Заковыляли нищие к излюбленным перекресткам, на свои откупленные у полиции места. Резкими, бьющими по нервам звуками возвестили о наступлении трудового дня и веселые "инструментальщики"- так звали в те времена местных ремесленников. Зазывали мастера. Били методично в дырявые тазы, звенели звонками, громыхали погремушками, под деревянный треск которых вышли на сонные тротуары "живые кухни"- небрежно одетые парни в широкополых соломенных шляпах. Идут вприпрыжку с коромыслом на плечах. Один его конец оттягивает жаровня, на другом - вареный рис, лепешки на
Рабочий люд проходит по улицам быстро, не задерживаясь. Только что по тротуарам дробно стучали миллионы ног, и вот нет никого. Рассосал город серую молчаливую массу и тут же выплеснул на улицы смердящие бензином и газами потоки. Ожили автомобили, побежали трамваи. Заспешили в конторы чиновники в строгих английских костюмах и цветастых рубашках нараспашку.
Сергей Нилыч избегал городской транспорт: берег одежду, да и о здоровье заботился. Лучше всякой физзарядки, считал он, часовая ходьба от дома к месту службы. Когда еще в сутолоке Дня удастся вырваться на улицу... Никитин, плотно зажав под мышкой объемистую папку, приближался к зданию консульства.
На часах, как всегда, без четверти девять. Точность, по мнению Нилыча, главное достоинство делового человека. Поворот головы налево, на площадь приехал ли автомобиль консула. Нет. Значит, все в порядке. Поворот направо не обгоняет ли кто из сослуживцев. Тоже никого. Хорошо. И вдруг взгляд специалиста по торговым делам споткнулся о фигуры, скорчившиеся на тротуаре. В черных, омытых росой плащах, нахохлившиеся, они казались мрачными грифами из какой-то африканской киноленты. Догадка моментально пронзила мозг: "Наши путешественники". И тут же злорадная мысль: "Проворонил все-таки, бюрократ проклятый, не встретил. Ну быть сегодня буре..."
Никитин поспешил к сидящим. Дотронулся до плеча одного из них. Человек вздрогнул, вскинул заспанные глава с припухшими веками.
– А-а...
– Да вы не пугайтесь. Разрешите представиться. Никитин, работник Советского консульства.
– Наконец-то!
– радостно произнес человек.
* * *
Консул слушал внимательно, не перебивая, чем сразу же завоевал симпатии спортсменов. Он лишь пристально смотрел на ребят, будто пытался проникнуть в самую глубь их истощенной, плоти. Взгляд его серых глаз был открытый, цепкий. В нем чувствовались сила и доброта одновременно. Лишь однажды полномочный представитель Советской власти в Шанхае позволил себе реплику. Это когда Королев вспомнил о неприятном инциденте на городской улице. Консул вдруг помрачнел и произнес тихо:
– Это еще цветочки. Вы скоро поймете, что в наше время ездить вокруг света - значит не только педали крутить. На ваших плечах огромная ответственность...
Затем все дружно смеялись над похождениями ребят в парке. Впрочем, как опять-таки заметил в заключение беседы консул, веселого тут мало. Он, погасив улыбку, строго посмотрел на секретаря:
– Как же так получилось, Петр Лукич? Почему гостей не встретили и не разместили где следует? Вы же не новичок в здешних местах, знаете, чем все это могло кончиться.
– Иван Степанович, я ведь и швейцара и полицейского предупреждал, пытался оправдаться секретарь.
– Никитин проверял. Ни швейцар, ни полицейский ничего не знали о возможном приезде путешественников. Как это понимать?
– в спокойном голосе появлялась медь.
"Опять этот чистоплюй встрял", - зло подумал Лукич, но вслух произнес виновато:
– Запамятовал, видать, за делами.
– Это ни в коей мере не оправдывает вас. Что вы намерены сейчас предпринять? Как думаете исправить свою ошибку?
Никитин понял, что пришел его черед. Он неожиданно для всех встал с кресла и решительно шагнул к столу консула.
– А, собственно, исправлять ничего не надо, Иван Степанович. Я тут уже кое с кем созвонился и комнатенку заказал. В одном приличном доме. Думаю, гости останутся довольны.
Консул повернулся к секретарю:
– Учитесь, милейший, как надо работать.
А Никитин продолжал:
– Надеюсь, товарищам хватит дня для отдыха. Послезавтра же соберем деловых людей. Расскажете им о результатах пробега по Сибири, покажете наши замечательные машины. Правда...
– Сергей Нилыч замялся.