В чужом отражении

Лошкарева Виктория Витальевна

Получив отпуск, я ничего не стала говорить ни маме, ни бабушке, ни тем более Соболеву. Я подумала, что свободное от Соболева на этой неделе время я займусь поисками Аньки. Куда-то ведь она всё же делась? Мне хотелось надеяться, что сестра найдётся… и что ничего плохого с ней не произошло.

Я целые выходные шарахалась от Соболева как от прокаженного, хотя он честно изображал идеального зятя до самого понедельника – точнее, до того момента, когда мы, распрощавшись с мамой и бабушкой, которых успешно и безо всяких проблем

перевезли на дачу, отправились обратно в город.

В этот раз Соболев тоже был за рулем, охрана нас хоть и сопровождала, но держалась на значительном расстоянии и вообще никак не отреагировала, когда он вдруг съехал на обочину и заглушил мотор.

— Что происходит? – испугалась я, пытаясь на всякий случай осторожно открыть дверь. Не вышло – двери оставались заблокированными.

— Не могу терпеть больше, Янка, — тяжело вздохнул Соболев, хватая меня за затылок и тут же притягивая меня к себе. Последовавший поцелуй не был нежным: меня сминали, принуждали силой, обманывали лаской.

— Прекрати, — вытянув руки перед собой, я сумела кое-как отпихнуть от себя Соболева, прерывая тем самым его поцелуи. – Или это что, расплата за дачку?

На лице Соболева заходили желваки.

— Что, тоже решила начать себя продавать? – зло усмехнулся и дернул мою кофту с такой силой, что первая пуговица отлетела, открыв грудь. — Ммм, посмотрим, что нам предлагают.

— Прекрати, — зашипела я, пытаясь отстраниться от мужчины.

— Дорогая, ты первая начала, — фыркнул Соболев. – Либо играй выбранную роль до конца…

— ..либо? – нахмурилась я.

— Признай правду. – Он вытянул перед собой свою правую ладонь, демонстрируя мне обручальное кольцо на своём пальце. – Нравится тебе или нет, но я твой муж. Я имею право заботиться о твоих родных; имею право целовать тебя в машине и трахать везде, где посчитаю нужным. Я — единственный, чьё тело ты будешь чувствовать внутри себя. Только меня и моих детей – тех, кого я посею в твоем теле.

Соболев схватил меня за подбородок и вынудил посмотреть ему прямо в глаза.

— Тебе это понятно?

Сжав зубы, я промолчала.

— Да блять, — рыкнул Дмитрий, ударяя со всей силы по рулю. – Ты мёртвого доведёшь до ручки.

Я молча отвернулась к окну, не желая вступать с ним в дальнейшую конфронтацию.

Возможно, он и правда считал себя ответственным за нашу семью, только вот его забота получалась какой-то странно однобокой, а что касается секса с единственным… Я горько усмехнулась, принимая главную несправедливость в жизни: что дозволено Юпитеру, то недозволенно быку. А я так вообще была простой телкой: глупой и недалёкой девицей, не осознающей, какое счастье мне досталось в виде супруга.

В общем, несмотря на все мои устремления быть приветливой с Соболевым из-за мамы, расстались мы плохо. Права, Дмитрий всё же не отпустил меня в подъезд одну. Припарковав машину, он поднялся вместе со мной на

этаж и, выхватив у меня ключи, сам открыл дверь, вернув ключи мне в руку после этого.

— И чтобы ты себе тут не напридумывала, — рявкнул он, так и не переступив порога моей съемной квартиры. – Ты всё равно остаёшься моей женой. Рекомендую тебе хорошо подумать на досуге об этом!

Он с размаху хлопнул дверью, заставив меня подпрыгнуть на месте от неожиданности. Но очнулась я довольно быстро. Заперла дверь и, стащив с ног уличные туфли, осторожно подошла к окну, чтобы понаблюдать за тем, как он отъезжает от моего подъезда.

Не знаю, как он почуял, но вдруг Соболев резко поднял голову в сторону моего окна и замер, как будто точно зная, где я нахожусь.

Испугавшись, я попятилась назад от окна, а Дмитрий, рассмеявшись, махнул охранникам – и сел в машину.

Это был ужасное завершение прекрасных выходных.

Если бы я тогда знала, что ждёт меня впереди.

Впрочем… как говорят, знал бы где упадёшь – соломки бы подстелил. В моем случае, пришлось бы повсюду таскать за собой сноп соломы – на случай экстренного падения. Так что у меня выбора всё равно не было: либо смириться со всем, что делает Соболев, либо как-то пытаться ему противостоять.

И я выбрала второй путь. Не то, чтобы я была авантюристкой – весь авантюризм в нашей семье достался Ане, я же всегда была сверх осторожной, чересчур робкой и даже где-то забитой серой мышью… Но мышам тоже надо выживать – и именно этим я сейчас занималась.

Проснувшись равно утром во вторник, я первым делом проверила телефон: две восторженные смски от мамы и бабушки, и ничего от сестры.

«Потерпи, Анюта», - мысленно обратилась я к сестре. – « Сегодня я обязательно наведаюсь к тебе домой».

Правда, перед этим мне ещё надо было придумать, каким образом я это сделаю – так, чтобы не привлечь к этому внимание охранников, которые повсюду за мной ходили.

Решив всё хорошенько обдумать, я поплелась на кухню делать себе завтрак. Заварила кофе, съела один бутерброд и набрала маме, чтобы уже по голосу проверить, всё ли там с ними на самом деле хорошо.

Всё оказалось «просто прекрасно». Не мои слова – мамины. Она мне так и сказала: что она и бабушка чувствуют себя на новом месте просто прекрасно, а ещё восхитительно и даже чудесно.

Накануне вечером (сразу после нашего отъезда) мама нашла на территории, прилегающей к дому, небольшой огородик с зеленью (видимо, остался от старых хозяев) и принялась за его полив, а бабушка, отдохнув после вчерашнего переезда, сегодня кайфовала на терраске под закаченные в телефон аудиокниги.

— Мы будто попали в сказку, Яна, — прошептала бабуля, явно сдерживая свои эмоции. – И ты заметила? Здесь есть пандусы! Я теперь могу сама, без помощи Светочки, выезжать из дома, чтобы проехаться по садику… Это так здорово!