В чужом отражении

Лошкарева Виктория Витальевна

— У тебя нет мужчин на работе, — фыркнул Соболев, отчего-то сильно развеселившись, когда я упомянула сестру. Я тогда даже не подумала о том, откуда ему известно, что в моем отделе вообще нет мужчин; в тот момент мне было куда важнее донести до него свою точку зрения.

— Я люблю тебя, — честно призналась я, — но жить с оглядкой на то, как ты воспримешь моё поведение, мне не понравится. Если ты …не можешь пересмотреть свою точку зрения, то нам, наверное, нужно разойтись.

Моя последняя фраза сыграла роль детонатора.

Отшвырнув

стол в сторону, Дима бросился ко мне, одним движением припечатывая моё тело к стене.

— Выкинь эту идею и головы, — рявкнул он, с силой сдирая с меня одежду. – Ты – моя навсегда.

Его руки шарили по моей обнажённой груди, в то время сам Соболев насильно запихивал в мой рот свой язык. Я услышала, как расстегивается молния на ширинке его джинсов, затем моё тело немного приподняли за бедра…

И я заревела, понимая, что всё это ещё более ужаснее, чем его драка с моим бывшим одноклассником. Это был мой Дима — мой нежный, заботливый мужчина, внезапно превратившийся в сумасшедшего зверя.

Я понимала, что не смогу победить в этой схватке, и потому обмякла, позволяя ему завершить начатое им убийство моей души.

Именно это его и остановило.

— Блять, — рыкнул он, и осторожно (я не ожидала от него подобной нежности в тот момент) опустив меня на стул возле окна, резко покинул кухню.

Я успела сделать всего пару рваных вздохов, когда входная дверь громко хлопнула, оповещая меня, что в квартире осталась я одна.

Глава 12

Обессилено проехавшись спиной по стене кухни, я почти без чувств рухнула на пол, пытаясь… не дышать? Не думать?

Понять, как из этого всего выбраться.

Я не понимала, что я такого ужасного сделала. Не знала, как простое недопонимание между мной и Дмитрием превратилось в …это; и я совершенно не представляла себе, что делать дальше.

Наверное, более опытная или более разумная женщина уже тогда бы поняла, что от Соболева надо бежать – бежать немедленно, пока ещё есть возможность. Но он был моим первым мужчиной …моим любимым мужчиной, за которого я вскоре собиралась замуж – и потому, подобный вариант просто не пришёл мне в голову.

Мне нужен был честный совет со стороны, но, к сожалению, по настоящему близких подруг (кому бы я могла рассказать обо всем случившимся без прикрас) у меня не было.

Я также не могла рассказать об этом ни маме, ни бабушке – не хотела их тревожить своими проблемами, а кроме того, и маме, и бабуле Соболев нравился; я видела, как они радуются за меня. Я могла бы рассказать им о нашем с ним конфликте, пропустив финальную его часть, тем более что мама была некоторым образом уже в курсе происходящего. Но вряд ли бы это помогло мне принять то, что случилось. Мне нужен был человек,

которому я могла рассказать всё.

И тогда я подумала о сестре.

Аня всегда имела много поклонников, с которыми легко управлялась. Сестра также всегда имела своё особое мнение, о котором она заявляла повсюду, громко, и безо всяких проблем.

В последнее время мы отдалились друг от друга: Аня вроде бы постоянно уезжала куда-то на съемки; я же проводила всё своё свободное время с Дмитрием.

Сейчас мне было неудобно сваливаться ей на голову со своими проблемами, но у меня и правда больше никого не было, кто бы меня выслушал… поэтому я и набрала её номер.

Честно говоря, если бы Аня мне не ответила, я бы не стала ей перезванивать; и не стала бы после откровенничать о том, что произошло между мной и Соболевым.

Но сестра подняла трубку.

— Да? – спросила она коротко вместо привычного приветствия.

— Анюта, привет, — всхлипнула я, слыша, как дрожит мой голос. – Аня, я…

— Яна? – в голосе сестры явно слышалось изумление. – Ты?

— Ань, мне нужна твоя помощь… — чувствуя, что не могу больше держать слезы, я громко всхлипнула прямо в трубку. – Можешь со мной поговорить?

— Подожди, ты где?

— Дома, — вытирая нос, прогундосила я.

— Дома… это где? Что-то с бабушкой? – Моя сестра так давно игнорировала мои звонки, что даже оказалась не в курсе моего переезда.

— Нет, с бабушкой всё хорошо, — тяжело вздохнула я. – Я у себя дома… то есть у своего парня.

— Так ты живешь с этим… — в голосе сестры послышалась какая-то странная, непонятная интонация. – С… как там его фамилия?

— С Соболевым, — расплакалась я. – Это Димина фамилия.

— Димина фамилия, — отчего-то развеселилась Анька. – А чего ревёшь?

Я пыталась что-то вымученно объяснить «чего», стараясь не вдаваться в детали. Сестра не сразу поняла, в чем дело, а когда поняла, в ней как будто проснулось какая жажда действий: она принялась уточнять, задавая такие ловкие вопросы, что одного моего мычания или всплеска слёз в трубку было достаточно, для того, чтобы она, в конце концов, всё правильно поняла.

— Так я не поняла, он трахнул тебя или нет? – спросила сестрёнка таким отстраненным тоном, будто она была не моей родственницей, а психотерапевтом, привычным к подобного рода пациентам.

—Он остановился в последний момент, — выдохнула я. – Ань, но это страшно… он не может себя контролировать.

— Властные мужики все как один такие, — хмыкнула сестра. – А драка, к тому же, всегда подхлестывает адреналин. Вот у меня один боксёр был ... подожди минутку, мне кто-то звонит.

Ожидая, пока Аня закончит телефонный разговор по другой линии, я зашла в ванну, чтобы умыться. Вытирая полотенцем лицо, я услышала голос сестры, зовущий меня из телефона.

— Яна… Яна, ты ещё тут?