В доме Шиллинга
Шрифт:
– Мой папа веллъ теб кланяться, дядя Арнольдъ; онъ говорилъ мн это много разъ, прежде чмъ пошелъ къ ддушк на небо, – сказалъ мальчикъ чистымъ нмецкимъ языкомъ.
Глубоко взволнованный поднялъ его баронъ и поцловалъ нсколько разъ. Малютка, котораго онъ съ такой страстной любовью прижималъ къ своей груди, былъ поразительно похожъ на блокураго мальчика въ голубой бархатной курточк, на несчастнаго „колибри“, съ которымъ обходились такъ строго и для котораго суровое соколиное гнздо никогда не было роднымъ пріютомъ, – съ его ребенкомъ должно быть иначе…
– Ты мой милый, маленькій,
– Ахъ да, позаботьтесь, пожалуйста, о немъ, дорогой баронъ! – воскликнула Люсиль. – Я не могу его воспитывать, это невозможно! Я еще слишкомъ молода, я такая маленькая, ребенокъ-мама, какъ называлъ меня Феликсъ… Мы съ Іозе, какъ братъ и сестра; онъ смется надо мной, когда я хочу быть благоразумна, да и по лтамъ мы вполн могли бы быть братомъ и сестрой. Вотъ посмотрите. Паула больше подходитъ къ своей мам, не такъ ли милая малютка? – и она ласково провела рукой по блокурымъ локонамъ двочки. – Это мой кумиръ, было бы вамъ извстно; она похожа на меня, какъ дв капли воды, разв вы этого не находите, баронъ?
[18] В немецком тексте – Jos'e. Йозе! Переводится как Хосе, Жозе. Имя испанского происхождения.
Онъ не отвчалъ. Поставивъ мальчика на полъ, онъ отошелъ въ сторону. Дама въ траур до сихъ поръ оставалась пассивной; теперь же она сдлала знакъ людямъ, принесшимъ тяжелый сундукъ, поставить его у ея ногъ, – это былъ рзкій повелительный жестъ настоящей владтельницы плантацiй, привыкшей съ колыбели повелвать толпой рабовъ. При этомъ движеніи хозяинъ дома невольно отступилъ на нсколько шаговъ.
Люсиль замтила это и зло засмялась. Только теперь собралась она представить ихъ другь другу; въ ту же минуту появилась мадемуазель Биркнеръ съ вншняго конца коридора. Въ отворенныя двери слышно было, какъ поспшно открывали ставни и передвигали мебель; прізжіе прибыли раньше, чмъ ихъ ожидали, и теперь экономка доложила, что все готово.
– Ну, слава Богу, наконецъ-то мы подъ кровлей! – воскликнула Люсиль и сдлала движеніе, точно маленькая уставшая птичка, переступающая съ одной ножки на другую. – Я смертельно устала! Я жажду протянуться на постели! Пойдемъ, Мерседесъ.
Но Мерседесъ не тронулась съ мста.
– Хозяйка дома больна? – спросила она и въ первый разъ еще взглянула прямо въ лицо барона. Онъ старался побороть очевидное смущеніе.
– Моя жена въ настоящую минуту въ Рим, – возразилъ онъ нершительно.
Люсиль громко засмялась.
– Что вы говорите! Какъ разъ теперь? Впрочемъ, это возможно, – ваша жена, дорогой баронъ, всегда держится въ сторон.
Мерседесъ молчала. Она застегнула перчатку на лвой рук, спустила снова блую тюлевую вуаль на нжное личико Паулы и взяла Іозе за руку.
– Будьте такъ добры указать намъ ближайшій отель, господинъ баронъ, – сказала она съ холодной вжливостью, между тмъ какъ въ ея глазахъ пылало чувство оскорбленной гордости. Легкими шагами, устремивъ глаза на выходъ, она хотла пройти мимо него, но онъ невольно поднялъ руку, какъ бы удерживая ее.
– При другихъ обстоятельствахъ вы были бы совершенно правы, отказавшись отъ гостепріимства въ дом, гд нтъ хозяйки, – сказалъ онъ серьезно и твердо. –
Это послднее замчаніе прозвучало рзко.
– Я не знаю, какъ долго моя жена будетъ въ отсутствіи, – продолжалъ онъ, – но до ея возвращенія вы будете, за исключеніемъ необходимой прислуги, единственными обитателями дома, я самъ живу въ саду въ своей мастерской.
При упоминаніи о миссіи Мерседесъ выразительно взглянула на дтей и, быстро ршившись, утвердительно кивнула головой.
Баронъ Шиллингъ пошелъ впередъ, а Люсиль взяла его подъ руку; другіе послдовали за ними, также и горничная Минна, собравшая въ свой дорожный плащъ вс вещи изъ разломаннаго сундука, а мадемуазель Биркнеръ поспшила въ погребъ, чтобы принести чего нибудь прохладительнаго.
Карета, привезшая чужеземцевъ, отъхала отъ крыльца. Слуги, между которыми не было ни одного изъ тхъ, которые служили восемь лтъ назадъ, стояли въ галлере и смотрли вслдъ уходившимъ.
– Горничная и не подумала заплатить за карету, я долженъ былъ отдать свой талеръ, а получу ли я его? – пробормоталъ одинъ изъ слугъ, пожимая плечами. – Ну, да я его запишу барын въ счетъ – вотъ удивится-то. Наканун отъзда, прислуживая у стола, я собственными ушами слышалъ, какъ она сказала фрейлейнъ фонъ Ридтъ, что это испано-американскіе нищіе. И она права. Что у нихъ въ чемоданахъ? Тряпье и больше ничего, а въ томъ, – онъ указалъ на обитый желзомъ сундукъ, – книги и немного блья, такъ надо полагать. Нашъ баринъ познакомился съ ними въ Париж, говоритъ Биркнеръ; очень можетъ быть, – я не былъ съ нимъ въ послднемъ путешествіи. Но барыня совсмъ взбшена этимъ приглашеніемъ, это и слпой видитъ… Шутка ли, шесть человкъ, – пересчиталъ онъ по пальцамъ, – ихъ надо поить и кормить, а барыня разсчетлива, она жалетъ каждый пфеннигъ, передержанный на кухн, и не спускаетъ съ глазъ ни одной початой бутылки вина. Вотъ – посмотрите, мы не скоро избавимся отъ этого общества вмст съ чернымъ чудовищемъ, – еще будетъ исторія между господами.
14.
Между тмъ баронъ Шиллингъ провелъ прізжихъ черезъ коридоръ. Боковая дверь въ конц коридора была раскрыта настежь, такъ что можно было видть бывшую семейную комнату съ ея балочнымъ потолкомъ и рзными деревянными стнами. Обстановка была та же, что и восемь лтъ назадъ, только не было роскошной серебряной посуды на буфет, она была замнена стариннымъ китайскимъ фарфоромъ… Анхенъ, очевидно, осматривала еще разъ, все ли въ порядк; она стояла у стола съ пыльнымъ полотенцемъ въ рукахъ.
Люсиль быстрымъ взглядомъ окинула комнату и отступила назадъ.
– Прошу васъ, баронъ, – вскричала она въ ужас и негодованіи, – неужели вы хотите помстить насъ въ этомъ ужасномъ салон, гд по ночамъ кто-то ходитъ за стной? Помните, какъ закричала тогда ваша жена!… Господи, какое мрачное лицо вы сдлали, – можно испугаться. Что же мн длать, если моя глупая дтская голова никогда не можетъ забыть такихъ ужасныхъ вещей?… Вотъ и мсто, – она указала на стну, около которой стояла кушетка съ зелеными шелковыми подушками, – откуда подуло холодомъ въ спину вашей жены.