В доме Шиллинга
Шрифт:
Поэтому посл обда около того времени, когда онъ могъ возвратиться, она отправилась въ зимній садъ. Анхенъ между тмъ сидла у Іозе и разсказывала ему сказки, а маленькая Паула подъ надзоромъ Деборы играла въ сосновой рощиц позади мастерской.
Зимній садъ былъ отпертъ, и дверь въ мастерскую также была немного пріоткрыта; садовникъ занимался кактусами и папортниками и должно быть только что ушелъ, – видны были еще свжіе слды его пребыванія: на полу стояла лейка и зеленый занавсъ у стеклянной стны былъ совершенно отдернутъ, такъ что видно было всю мастерскую, представлявшую удивительный поражающій видъ!
Донна Мерседесъ вынула
[34] Генри Уодсворт Лонгфелло (англ. Henry Wadsworth Longfellow; 27 февраля 1807, Портленд (Мэн) – 24 марта 1882, Кембридж (Массачусетс)) – американский поэт. Автор «Песни о Гайавате» и других поэм и стихотворений.
Вдругъ Пиратъ громко залаялъ въ своей конур. Донна Мерседесъ испугалась, – къ мастерской приближались чужіе люди, что она поняла по громкому сердитому лаю собаки, но шаговъ не было слышно. Собака скоро замолчала, и молодая женщина успокоившись снова услась поудобне въ своемъ защищенномъ уголк.
Вдругъ вверху на галлере зашевелилась гобеленовая портьера, жутко какъ-то стало, когда яркая пестрая ткань отдлилась отъ стны, отодвинулась въ сторону, и въ рамк двери появилась, какъ привидніе, срая фигура женщины. Вяло и согнувшись, какъ всегда, а теперь еще крадучись, какъ воръ, вышла баронесса на галлерею. Фрейлейнъ фонъ Ридтъ слдовала за ней.
Высокая, одтая въ черное шелковое платье съ серьезнымъ повелительнымъ взглядомъ канонисса казалась королевой подл noxoжей на тнь баронессы.
– Мн противно идти туда, – ршительно сказала канонисса своимъ звонкимъ немного чопорнымъ голосомъ и протянула руку по направленію къ лстниц. – Если ужъ здсь наверху все такъ старательно убрано, въ чемъ ты убдилась вчера, то въ мастерской на общественной, такъ сказать, почв, ты еще меньше найдешь объясненій.
Баронесса совсмъ не обращала вниманія на то, что говорила ея спутница. Она спускалась съ галлереи по витой лстниц.
И вотъ донна Мерседесъ увидла жену художника, идущей тамъ, гд еще недавно вечеромъ ея фантазія представляла ей стройную молодую женщину съ подносомъ въ рукахъ – какъ непохожа была на нее баронесса! Донна Мерседесъ первый разъ видла ее безъ шляпы. Какіе великолпные густые волосы свободно подобранные обрамляли ея длинное узкое лицо. Но эти тяжелыя пряди имли тотъ сро-блокурый цвтъ, которому свтъ напрасно старается придать золотистый оттнокъ и мягкій блескъ. Рзко откинутые назадъ они слишкомъ открывали и безъ того большой лобъ и придавали лицу вялое и тупое выраженіе; неужели художникъ, такъ понимавшій красоту, никогда не пытался совтомъ или просьбой измнить эту некрасивую прическу.
Донна Мерседесъ чуть дышала въ своемъ убжищ. Она не могла подняться теперь съ своего мста, не
Баронесса остановилась на нижней ступеньк витой лстницы.
– Я еще никогда не была здсь – никогда! – сказала она тономъ глубокаго удовлетворенія и, описывая рукой большой кругъ, обвела взглядомъ мастерскую. – Я исполнила то, что общала тогда, когда онъ положилъ первый камень для этого дома, и до этой минуты я держала свое слово! И что я теперь его нарушаю, онъ никогда этого не узнаетъ!
Она вошла въ мастерскую и насмшливо засмялась.
– Посмотри кругомъ, Адельгейда, – сказала она канонисс, которая медленно и видимо неохотно слдовала за ней. – Разв не чистйшее тупоуміе подобное безумное устройство?… Конечно въ этомъ случа онъ былъ вполн правъ, – на такую дрянь я бы ни за что не дала своихъ денегъ! На это онъ долженъ былъ самъ заработать! Онъ безумный расточитель! – съ горечью прервала она себя, и кровь бросилась ей въ лицо. – Онъ тратитъ огромныя суммы на эти старыя дрянныя книжки и на этотъ хламъ такъ же, какъ и на дорогія вина и кушанья для всей этой прізжей компаніи въ нижнемъ этаж!
Какимъ грубымъ образомъ выражалось ея раздраженіе, какъ живо она жестикулировала, и ея медленная вялая походка вдругъ превратилась въ чрезвычайно быструю. Она пробжала всю мастерскую и къ ужасу донны Мерседесъ вошла въ зимній садъ.
– Прислуга любитъ сплетничать, а онъ не долженъ ничего знать, – пробормотала она, затворила дверь ведущую въ садъ, заперла ее на ключъ и положила его въ карманъ для большей безопасности.
Донна Мерседесъ боялась шевельнуться и сидла, какъ мертвая. Только миртовая изгородь отдляла ее отъ этой женщины, дыханіе которой она почти чувствовала.
Она находилась въ самомъ мучительномъ положеніи, – она была плнницей. Ея гордость, все существо ея возмущалось отъ соучастія въ томъ, что длала здсь баронесса въ отсутствіе мужа; однако для нея была еще ужасне мысль выступить теперь передъ этой женщиной и потребовать у нея ключъ, – потому она ршила тихо выжидать, можетъ быть дамы скоро удалятся.
Баронесса, не оглянувшись, вернулась въ мастерскую. Она начала обыскивать шкафы, которые не были заперты. Большая часть ящиковъ была пуста, или же наполнена рисунками и эскизами, которые она въ своемъ нетерпніи небрежно бросала на мсто. Противно было смотрть, какъ эта длинная фигура, какъ кошка, подкрадывалась на цыпочкахъ къ шкафамъ и полкамъ и везд – на карнизахъ и полкахъ искала забытаго нечаянно письма.
Между тмъ канонисса подошла къ мольберту. Сначала она остановилась, какъ вкопаная отъ изумленія, потомъ вскрикнула отъ негодованія, отскочила на нсколько шаговъ отъ картины и искала глазами баронессу.
– Оставь, пожалуйста, Клементина, это отвратительное шпіонство! – вскричала она съ гнвнымъ нетерпніемъ. – Поди лучше сюда и посмотри, до чего довела твоя небрежность.
– Боже мой! что съ тобой опять? – сердито отвчала баронесса, глядя на нее черезъ плечо. Она только что открыла шкафъ и на одной изъ полокъ нашла пустой конвертъ; она, казалось, готова была проглотить каждую букву адреса.